О Вячеславе Менжинском - [95]

Разоблачена группа белогвардейских офицеров, которая была связана с иностранной разведкой и по ее заданию готовила взрыв в Кремле.

Задержана при попытке перейти границу группа террористов-монархистов, осуществивших взрыв в Деловом клубе в Ленинграде.

Обезврежены диверсанты, готовившие диверсии на различных предприятиях.

Ликвидированы шпионско-вредительские организации, окопавшиеся на транспорте, в угольной, золото-платиновой и других отраслях промышленности.

Раскрыта крупная контрреволюционная организация, известная под названием «Промпартии».

Разоблачено меньшевистское «Союзное бюро РСДРП», члены которого занимали различные посты в жизненно важных для экономики страны плановых и финансовых органах.

Вскрыта и разгромлена большая шпионская организация, созданная английской разведкой под прикрытием фирмы «Метро-Виккерс».

Ликвидировано басмачество в Средней Азии, разгромлен в жестоких схватках Ибрагим-бек, прорвавшийся через границу с многочисленными вооруженными бандами.

Сколько их было, крупных и мелких банд, террористических групп, шпионских организаций, пытавшихся вредить социалистическому строительству! Нет, в связи со смертью Дзержинского меч пролетарской диктатуры не стал менее острым и разящим для врагов!

Надо отметить, что в эти годы контрреволюция избирала самые различные формы и методы борьбы с Советской властью: террор и диверсии, шпионаж в пользу империалистических разведок, заговоры, кулацкий террор, разжигание буржуазно-националистического угара, саботаж и вредительство в экономике и промышленности, клевета на советский строй. Наверное, можно утверждать, что именно тогда подрывная деятельность империалистических разведок против Страны Советов стала как бы одной из заранее планируемых отраслей империалистической политики. Стратеги провокаций, убедившиеся в безусловной крепости СССР, меняли тактику.

Надо было не только вовремя заметить эти изменения, но и противопоставить им мощный заслон. Ведь речь шла об охране мирного труда миллионов людей, о судьбах новой жизни.

В. Р. Менжинский заботится о надежной охране границ. Он завершил начатую еще Ф. Э. Дзержинским реорганизацию погранвойск. Вячеславу Рудольфовичу принадлежат слова: «Пусть пограничная полоса будет неприступной для агентов классового врага!»

В эти годы Менжинский много сил отдает совершенствованию методов работы органов государственной безопасности, укреплению их связей с народом, с рабочим классом…

В классовых боях укреплялся нерушимый союз чекистов и трудящихся масс, завоевания которых они оберегали.

И в то же время Вячеслав Рудольфович резко выступал против любой попытки насадить шпиономанию, психоз, всеобщую подозрительность. Как государственный деятель, он всегда, трезво оценивал соотношение сил…

Председатель ОГПУ постоянно подчеркивал… что главное для чекиста — выполнение партийных директив, участие в осуществлении политики партии:

«Помнить, что у ЧК один хозяин — партия… а не отдельные товарищи, как бы они ни были влиятельны и заслуженны…»

Это было не просто напоминание, столь необходимое в сложное время. Менжинский решительно восставал против любых проявлений приспособленчества, угодничества. Он и в этом продолжал традиции Феликса Эдмундовича.

В невероятном напряжении шли дни. Наш народ строил, учился, расширял и умножал завоевания революции. «Последние известия», газетные страницы сообщали о триумфальных победах в труде, науке, культуре. Страна шла от одной вершины к другой. Молодежь распевала «Песню о встречном», «Марш энтузиастов», песню из кинофильма «Путевка в жизнь». Чкалов, челюскинцы, Паланин, астронавты… Штурм шел на земле и в небе, покорялись расстояния, время, природа.

Каждый день на стол председателя ОГПУ ложились сводки, отражающие жизнь страны, ее достижения и планы. И часто рядом с ними соседствовали материалы о тех, кто незваным гостем вторгался в эту жизнь. Красное и черное оказывались рядом. Кто-то из старых чекистов заметил, что очень важно для работника ВЧК видеть реальные пропорции, соотношение добра и зла. Как бы ни были коварны и хитроумны вражеские вылазки, Вячеслав Рудольфович умел оценить их по существу, не преувеличивая опасность, предостерегая против паникеров и против авантюристов.

В личной жизни он был необычайно скромным. Редкие свободные часы любил проводить в кругу близких и друзей. У него была удивительно добрая улыбка человека, иного повидавшего в жизни и от этого еще более увлеченного ею. Это была улыбка для друзей. А враги… враги сталкивались с железной выдержкой, волей, непреклонностью.

Вячеслав Рудольфович был тяжело болен. Сказывались годы эмиграции, не прошли бесследно бессонные мочи, огромный объем работы. И все-таки даже болезнь не могла изменить ритм его жизни. Мягко, но настойчиво отклонял он попытки друзей оградить от тревог, снять с его плеч часть тяжелой ноши. Потому что не нужна была ему другая жизнь: только такая — в едином ритме е народом. И, принимая высокую награду — орден Красного Знамени, Вячеслав Рудольфович был весьма смущен: он считал, что просто выполняет свой партийный долг, служа революции.