О Вячеславе Менжинском - [18]
2, с. 155–179.
Л. С. Федорченко. Страстный пропагандист
…Время было очень горячее.
Развертывавшиеся в стране события вовлекали нашу газету все более и более в деятельный марксизм. Грандиознейшие забастовки рабочих и волнения крестьян, студентов, земские петиции и прочее свидетельствовали о близкой уже революции. Все это накаляло общественную атмосферу и отражалось, как известно, на газетах, особенно провинциальных, которым «белыми» местами зачастую приходилось демонстрировать свою растущую оппозиционность и пускать их вместо запрещенных цензурой статей, заметок и пр. А наш цензор губернатор Рогович, впоследствии обер-прокурор синода, особенно старался нажимать свой пресс. Он уверял, что в газете есть какой-то «особенный» дух, как он выразился на приеме нашего ответственного редактора В. М. Михеева. Этот «особенный дух» был тот марксизм, который чем дальше, тем больше давал себя чувствовать в статьях, полемизировавших с остатками народнической идеологии, в статьях по внешней политике и руководящих политических статьях В. Р. Менжинского, наконец, во всем областном отделе, в отчетах о земских и городских собраниях.
Статьи кадетов Ширяева, Дружинина и других профессоров Демидовского лицея совершенно тонули в марксистском материале нашей газеты, которую вследствие этого начали использовать в партийных интересах местные партийные круги, завязав с нами тесные сношения.
Особенно нравились… похожие по своему тону на памфлеты статьи В. Р. Менжинского, бившие всегда не в бровь, а в глаз.
Газета оживилась, и скучных статей Н. П. Дружинина и К>0 никто не читал, а мы, редакционное ядро, под тем или иным предлогом задерживали статьи явно кадетские, охотно заменяя их беллетристическими фельетонами В. М. Михеева.
Мы буквально начали наводнять газету марксистским материалом, при этом на самые животрепещущие темы.
…Злоба Дружинина против нас уже давно накапливалась, и он задумал дать нам решительный бой, хотя и не последний. Он со своими единомышленниками созвал редакционное собрание. И вот на этом собрании он предъявил нам обвинение в том, что мы, марксисты, узурпировали все права редакционного комитета, оставили под спудом статьи многих «почтенных» сотрудников газеты под разными предлогами и ведем газету в узкопартийном духе, несмотря на то что газета-де является выразителем мнений всех партий, в том числе и кадетов, эсеров и других течений…
Н. П. Дружинин с его кадетской прямолинейностью сделался объектом насмешек со стороны В. Р. Менжинского и других членов собрания и, слабо поддержанный даже своими, провалился окончательно.
В заключение на собрание был приглашен заведующий нашей конторой О. И. Антушевич, который с бухгалтерскими цифрами в руках воочию опровергнул утверждение Н. П. Дружинина, что тираж газеты из-за марксистского ведения газеты падает. Оказалось, что тираж газеты шел значительно вверх, особенно в области, в фабрично-заводских центрах. И Дружинин, разбитый, ушел с собрания.
Это собрание подняло наш дух… И мы, марксисты, не теряли даром времени, несмотря на то что большинство из нас были заняты партийной, комитетской работой.
Вся наша контора состояла из большевиков и меньшевиков. Между прочим, в конторе служила А. Н. Горшкова, состоящая и теперь в РКП. Корректором был большевик Торопов. Даже разносчики газет были все партийными, не говоря уж о наборщиках в типографии Фалька, где печатался «Северный край».
С течением времени и самое помещение нашей редакции, находившееся на Некрасовском бульваре в доме Синклера, стало служить явочной квартирой для большевиков. Во дворе редакции жил я с В. Р. Менжинским…
Помню первомайскую демонстрацию, которую устроили рабочие и учащиеся на Некрасовском бульваре, как раз против редакции.
Местная большевистская организация, собственно, устраивала собрания за городом, и эта демонстрация произошла неожиданно, стихийно…
Демонстранты были без оружия, и, когда они со знаменами и пением революционных гимнов дошли до середины бульвара, на них накинулась из засады сотня рассвирепевших казаков. Страшно было смотреть, как они расправлялись с молодежью. Нагайки свистели по спинам демонстрантов. Досталось кое-кому и из редакции. Присоединившись к демонстрации, мы с сотрудницей газеты Довгард, рабочим типографии и двумя хроникерами поплатились своими костюмами, которые были изорваны в клочья. Какие-то субъекты из ярославской черной сотни указывали казакам на нас, приговаривая:
— Бей их!
— Бей! — восклицал другой, по виду торговец. — Они из «Северного края».
Многие из избитых были перенесены в помещение редакции, и там им была оказана помощь.
Это событие в глазах черной сотни и полиции окончательно скомпрометировало «Северный край», который с этого времени подвергался особой бдительности со стороны «очей царевых». Но почему-то обыск был, и то довольно поверхностный, только у меня одного, дня через три после демонстрации.
Другие сотрудники счастливо избежали обыска, в том числе и В. Р. Менжинский.
Наша редакционная работа продолжала кипеть. Мы привлекали к работе многих работников партийной организации, завели у себя отдел «рабочей хроники», усилили еще оригинальный марксистский материал.
Книга посвящена Михаилу Сергеевичу Кедрову, видному партийному и государственному деятелю, соратнику В. И. Ленина. В ней собраны новые и ранее публиковавшиеся воспоминания, воссоздающие события жизни профессионального революционера, одного из первых издателей произведений В. И. Ленина, военного деятеля, члена коллегии ВЧК, активного организатора народного здравоохранения. Всесторонне одаренный человек, он отдал всего себя делу революции.Книга адресуется массовому читателю.
Книга Т. Гладкова и М. Смирнова посвящена жизни большевика Вячеслава Рудольфовича Менжинского, прошедшего путь от пропагандиста-революционера в студенческих и рабочих кружках до заместителя Ф. Э. Дзержинского по Особому отделу ВЧК, председателя ОГПУ.
Статья из ежегодника «Наука и Человечество 1992–1994 год».
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.