О войне. Части 5-6 - [21]

Мы привели эти конкретные случаи не для того, чтобы исчерпать ими все стороны вопроса, а для того, чтобы лучше пояснить нашу мысль и показать на опыте, что при современном способе ведения войны организация маршей уже не представляет особых трудностей, ибо самые быстрые и точные переходы уже не требуют особого искусства и подробного знакомства с местностью, как то имело место в Семилетнюю войну при быстрых и точных маршах Фридриха Великого; более того, можно сказать, что в настоящее время они совершаются почти сами собою благодаря органическому подразделению армии, во всяком случае, для этого не требуется составления обширных диспозиций. В прежнее время сражениями руководили посредством простой словесной команды, а переходы требовали длинных диспозиций; в наши дни боевые порядки требуют диспозиций, а для марша почти достаточно одной команды. Как известно, все марши распадаются на фронтальные и параллельные. Последние носят название также фланговых и изменяют геометрическое положение частей; то, что при построении на месте стояло рядом, то на марше окажется в затылок одно другому, и наоборот. Хотя направлением движения может служить любой угол в пределах прямого, однако порядок марша должен непременно обусловливаться принадлежностью его к тому или другому типу.

Только в тактике оказалось бы возможным совершить в точности это геометрическое изменение, и то лишь в случае, если воспользоваться для этого так называемым движением в колоннах рядами[32], что для больших масс невозможно. Тем менее это выполнимо в стратегии. Частями, меняющими свои геометрические соотношения, являлись при прежнем боевом порядке крылья и линии, при новом же обычно высшие подразделения: корпуса и дивизии, пожалуй, и бригады, – в зависимости от того, на какие единицы подразделяется целое. Однако и здесь сказываются отмеченные нами выше особые свойства нового боевого порядка: уже нет прежней необходимости, чтобы целое было в полном сборе до приступа к боевым действиям, и заботы направляются главным образом на то, чтобы уже сосредоточившиеся части образовали целое. Если две дивизии расположены так, что одна из них стоит позади другой в качестве резерва и им надлежит выступить против неприятеля по двум дорогам, то никому не придет в голову разделить каждую дивизию по обеим дорогам: не задумавшись, каждой дивизии отведут отдельную дорогу и заставят их следовать параллельно, поручив каждому из командиров дивизии самому озаботиться выделением своего резерва на случай боя. Единство командования гораздо важнее, чем первоначальное геометрическое соотношение; если дивизии прибудут без боя на назначенную им позицию, то они могут снова занять прежнее положение по отношению одна к другой. Когда две рядом стоящие дивизии должны совершить фланговый марш по двум дорогам, то еще менее может прийти в голову мысль указать позади стоящим частям или эшелонам каждой из этих дивизий идти по задней дороге; конечно, укажут каждой дивизии отдельную дорогу, и, таким образом, одна будет рассматриваться на время марша как резерв другой. Если армия, состоящая из четырех дивизий, из коих три расположены на фронте, а четвертая в резерве, должна двинуться против неприятеля в этом же порядке, то естественно будет указать каждой из трех дивизий, стоящих в первой линии, отдельную дорогу, а четвертую направить за той дивизией, которая идет в середине. Если бы эти три дороги оказались на слишком значительном удалении, то можно было бы без колебаний двинуться и по двум, не опасаясь, что от этого может произойти какой-либо существенный ущерб.

То же имеет место в обратном случае флангового марша.

Другой вопрос – это построение колонн справа или слева. При фланговом марше оно получается само собой. Никто не будет выполнять захождение направо, чтобы двигаться влево. При движениях вперед и назад порядок марша должен бы собственно приноравливаться к положению дороги относительно участка предстоящего развертывания. В тактике это действительно может иметь место во многих случаях, ибо расстояния в ней меньше и, следовательно, здесь легче обозреть геометрические соотношения. В стратегии же это совершенно невозможно, и если мы все-таки время от времени видим, как в ней проводят некоторую аналогию с тактикой, то это представляет собою чистый педантизм. Впрочем, раньше весь распорядок маршей являлся исключительно делом тактики, так как и на марше армия оставалась неделимым целым и имел значение только общий бой целого; поэтому, например, Шверин 5 мая, выступая из района Брандейса, не мог предусмотреть, находится ли его будущее поле сражения справа или слева от дороги, и ему пришлось произвести свой знаменитый контрмарш[33].

Когда армия старого боевого порядка двигалась к неприятелю четырьмя колоннами, то оба крыла кавалерии первой и второй боевых линий составляли обе внешние колонны, а пехотные крылья обеих линий – две средние колонны. Эти колонны могли начать движение или все справа, или все слева, или правое крыло справа, а левое – слева, или левое – справа, а правое – слева; в последнем случае построение называлось «из середины». Все эти формы находились в известном отношении к будущему развертыванию, но в сущности они именно в этом отношении были безразличны. Когда Фридрих Великий двинулся на поле сражения у Лейтена, он построился крыльями, в четырех колоннах справа; он с легкостью, столь прославленной всеми историками, мог построить линейный боевой порядок только потому, что случайно ему захотелось атаковать левый фланг австрийцев, но если бы он захотел обойти правый фланг, то ему потребовалось бы, как под Прагой, произвести контрмарш.