О Викторе Драгунском. Жизнь, творчество, воспоминания друзей - [8]

Драгунский любил детей, и в его цирковой книжке есть немало строк, посвященных детям: «… Я выхожу на утренник, я иду в манеж, ни одного дня без работы для детей, ни одного ребенка без радости. Смех — это радость».

Драгунский говорил: «Я терпеть не могу такие номера, где клоуна бьют молотком по голове или разбивают о его лоб сырые яйца. Я этого не люблю и стараюсь строить свое выступление так, чтобы люди смеялись не надо мной, а моей выдумке, моему озорству, моему умению показать смешное другим. Люди должны не жалеть меня, а гордиться мною, любить меня за то, что я ловкий, что у меня есть достоинство. Они должны любить меня так, как они любят солдата из народных сказок, смекалистого солдата, который сумел сварить суп из топорища».

Впечатления от работы в цирке были так сильны и оставили такой след в его жизни, что спустя много лет он написал повесть о цирке «Сегодня и ежедневно». Повесть почти автобиографическую. Она пользовалась успехом у читателей, была поставлена в театре и экранизирована, правда, потеряв при этом свою первозданную прелесть.

Среди «Денискиных рассказов» есть несколько на цирковые сюжеты. Ах, как он любил цирк! Сколько он рассказывал мне о цирке, сколько у него было еще задумок.

Вот маленький отрывок из повести «Сегодня и ежедневно»:

«Я стою в кромешной темноте перед занавеской в ожидании выхода, мое сердце бьется глухо и часто — это в него стучится кровь тысяч клоунских сердец, создавших цирк. И хотя я хорошо знаю на собственной шкуре, что такое наша адская работа, что такое ее пот и боль… ее расплющенные суставы и отбитые крестцы, растяжения, вывихи, ушибы и переломы — я верю в вечную легенду о цирке… и ощущаю только суровый восторг и волнение перед тем невероятным и удивительным, что ждет меня там на маленьком, усыпанном опилками кругу, перед смеющимся, грохочущим, ревущим и рукоплещущим празднеством, что было, есть и пребудет во веки веков, — цирк, цирк, цирк!»

В цирке Виктор проработал немногим более года. Опять потянуло в театр. А тут неожиданная встреча со своим любимым учителем А. Диким, только что вернувшимся из ссылки. Кончилась война. Виктор не прерывал связи с А. Диким, даже когда тот находился в ссылке. Он посылал ему табак, сухари и все, что мог. Они переписывались. Дикий писал Виктору, что ставит спектакли, в которых играют не только ссыльные актеры, но и уголовники.

И вот Алексей Дикий в Москве, в Комитете по делам искусств, где получает назначение на должность художественного руководителя нового Театра-студии киноактера. Виктор, со слов Алексея Денисовича, рассказывает следующий эпизод: «Сидя в кресле у стола высокого чиновника, вдруг замечает нечто очень знакомое под своими ногами. Это его собственный текинский ковер (видимо, забранный из дома после его ареста).

— А коврик-то мой в вашем кабинете… Чудны дела твои, Господи! Распорядитесь прислать мне мой ковер сегодня же!»

Театр-студия киноактера была создана в первый послевоенный год и объединяла в основном актеров кино, которые по замыслу создателей студии должны были быть заняты в спектаклях в перерывах между съемками.

В те годы фильмов снималось очень мало: шесть или семь в год! А труппа театра была настолько большой, где-то около пятисот человек, что всех актеров, среди которых было много молодежи, занять в спектаклях было невозможно.

В состав труппы входили актеры немого кинематографа — Ольга Жизнева, Елена Кузьмина, Ада Войцик, Нина Шатерникова, Л. Семенова, Свашенко, Сергей Комаров и другие. И кроме того, в труппе театра числились такие звезды, как Любовь Орлова, Марина Ладынина, Тамара Макарова, Зоя Федорова (до своего ареста) и многие другие, всех не упомнишь.

Часть молодых актеров работала на малой сцене в учебных спектаклях, а до некоторых актеров, назначенных на роль в третьем и даже четвертом составе, очередь не доходила даже на репетиции.

Среди молодых актеров был и Виктор Драгунский, никогда до этого не снимавшийся в кино.

В первый год был поставлен спектакль Михаила Светлова «Бранденбургские ворота», затем «Дети Ванюшина», а позднее «За тех, кто в море». А на малой сцене репетировали «Последние» М. Горького и пьесу Ибсена.

А Дикий вскоре оставил театр, так как его пригласили на значительные роли в кино и у него не было времени руководить такой сложной труппой, состоящей в основном из актеров кино, из которых почти никто никогда не играл на сцене.

Потом в театр пришел Михаил Ромм, известный кинорежиссер, и работа закипела. Он поставил пьесу К. Симонова «Русский вопрос», в то время очень популярную и злободневную — антиамериканскую. Позднее был создан фильм, в котором Виктор получил небольшую роль радиокомментатора. Виктор подружился с Роммом. Тогда еще молодые режиссеры Бунеев, Рыбаков и теперь знаменитый Швейцер поставили пьесу Кл. Оддетса «Золотой мальчик», где Виктор получил большую роль Тома Моди. Руководил постановкой Михаил Ромм.

Виктор помогал и режиссерам. Его выдумки, находки, остроумие Ромм высоко ценил и даже пригласил его работать вместе с ним в новом фильме в качестве режиссера, но Виктор отказался. Кино не привлекало его.