О верности крыс - [39]

Едва ли Лис Загри был завсегдатаем здесь, но он очень точно угадал, что именно может сгодиться на роль хорошей взятки лорду тэрко, с его страстью к подобным местам.

Ол Баррейя позволил слуге провести его за раздвижные двери в отдельный кабинет. Лис уже ждал. При звуке открывающейся двери он отложил в сторону какой-то документ, с шорохом свернувшийся на столе, и встал, приветствуя.

— Впечатлён твоей смелостью, — сказал ол Баррейя, садясь напротив Лиса в кресло с плетёным сиденьем. — Не знать наверное, что лорд тэрко не приведёт рыбаков — и явиться…

Загри улыбнулся крупными бесцветными губами и покачал головой. Сцепил руки перед собой на столе, так что широкие рукава скрыли их полностью. Илирский жест, как и илирская одежда, были у Лиса естественней, чем у иного илирца.

— Не обижайте старика, лорд Нохо. Пусть он останется при своей осторожности, а смелость отдайте мальчишкам. Дело не в моей смелости, а в вашей репутации.

— Хорошая вещь — репутация, — согласился ол Баррейя. — Если с умом её копить и с умом расходовать, многие подлости удастся сохранить в тайне. Но к делу. Насколько я знаю твою репутацию, ты не любитель пустых церемоний.

Загри склонил голову.

— Я полагаю, — сказал он, — для вас не тайна, что не все доходы удачливого торговца — плоды удачной торговли.

— Безусловно, — сказал ол Баррейя. — Более того, мне крайне любопытно, с кем я сейчас разговариваю: с почтенным купцом и банкиром Загиршем Ченгой или же с Лисом Загри.

— В этом деле у них общий интерес, — прикрыл глаза Загри. — А дело в том, что у обоих этих людей та же проблема, что у лорда тэрко. Эта проблема зовётся Кхадерой.

Загри сделал паузу, следя за собеседником. Ол Баррейя не шевелился; но Лис ясно видел, как тот напрягся.

— Уверен, вы и сами думали об этом. Кхади слишком быстро забрали слишком много силы. Я поставлю всё своё имущество против черепка: ещё немного, и они захотят пойти выше. Им уже сейчас тесно в подводниках.

Ол Баррейя молчал, глядя пальцами бок глиняной чашки. От чая поднимался мягкий пар.

— О том, как нестабильна Империя, вы знаете лучше меня. Если так пойдёт дальше, нас ждут беспорядки. Если не гражданская война. Самое время для авантюристов.

— Не вижу, чем это плохо для тебя, — усмехнулся ол Баррейя. — Разве не о вашей братии сказано: "богатеют в войну и наживаются в недород"?

— Я бы не прочь заработать на чужой войне, — спокойно кивнул Загри. — Но жить при этом надо в мирном крае. К тому же, в войну убивают. А на что мне деньги, если я уйду в тот мир, а они останутся в этом?

Ол Баррейя ещё задумчивей тронул глину. Загри молчал.

— И чего ты хочешь? — спросил герцог.

— Избавиться от кхади.

— У тебя есть определённый план? — ол Баррейя чуть прищурился с явным скепсисом.

— Нет. У меня есть деньги, у вас есть закон. Если мы выждем удобный момент для удара, план на этой основе разработать можно.

Дхонейдо о-Баррейя

2272 год, 26 день 1 луны Ппн

"Башни", Эрлони

На резную деревянную панель падал мягкий рыжеватый свет, обещая скоро ослабеть и смениться сумерками. Свет не подчёркивал грани предметов, а мягко облегал их, сглаживал, смазывал, делая нечёткими. Тени в резьбе казались живыми и осязаемыми, словно домовая родня туманниц, словно тихо дышали и ждали прикосновения.

Дхонейдо о-Баррейя отвёл глаза от стены и заставил себя взглянуть на широкий прямоугольник окна. Отец не скупился на отделку "Башен", и в окне было настоящее стекло в частом бронзовом переплёте. Не слюда — стекло; и заоконный мир проступал почти чётко, позволяя различить не только цветовые пятна с неясными контурами, но и некоторые детали. Тем не менее, разобрать, что это за тень дробится у левого края окна, Онею не удалось. Мальчишка завозился на высокой подушке, потом взял себя в руки и отвернулся, лёг на бок, спиной к окну, игнорируя тени.

"Я не трус, не трус, не трус…" — повторял Оней, стискивая зубы. Плечо, выглядывающее из-под одеяла, начало мелко вибрировать от напряжения.

"Не трус, а дурак! — разозлился Оней. — Не отворачиваться надо, а быть наготове, расслабиться и сосредоточиться…"

Он перевернулся на другой бок, следя за тем, чтобы не налегать на плечо и уложить ноги так, чтобы можно было вскочить одним движением. Стал следить за дыханием, вспоминая упражнения на расслабление. Чувство, которое Оней отказывался признать страхом, ушло из рук и ног и сконцентрировалось в лёгких.

Медленно сгустились сумерки, чтобы потом резко обернуться ночной теменью. Оней не спал. Он давно знал, конечно, что в мире люди умирают и убивают, что ночью на улицах небезопасно. Но вот что сам живёт в том же мире, что смерть может случиться и с ним тоже… Если Оней и знал это, знание было сугубо академическим, не имеющим никакого выхода на практику. А его мир — мир наследника лорда тэрко — исчез, не оставив на память даже брызг или обломков.

Он любил бродить в одиночку по ночному Эрлони — до недавнего времени Когда тебя каждый день окружает целая орава, это здорово действует на нервы: особенно, если из этой оравы тебе ни одно лицо видеть не хочется. Кроме, разве что, мамы, но и с ней особо не поговоришь. Не об узорах же для рукава. А о механике она сама слушать не станет. И правильно сделает — зачем ей механика?