О верности крыс - [25]
Умник запнулся, потом быстро закончил:
— Он упал наружу, мы спрыгнули и ушли.
Умник замолчал. Лайя тихо всхлипывала, Кошка бездумно гладила её по голове. Нарк сидел на краю стола и таращил глаза.
— Хриссэ, идём со мной, — решительно сказала Кхад. — Кошка, возьмёшь Тиссу, как вернутся, и займитесь ими.
— Я Нарка возьму? — спросил Хриссэ, вставая. Упомянутый вздрогнул и уставился на него.
— Бери, — равнодушно сказала Кхад, направляясь к выходу. Нарк пристроился рядом с Хриссэ, на ходу пытаясь попасть руками в рукава отвязанной с пояса куртки. Попадать в рукава головой получалось лучше, но в конце концов он справился. Старшие молчали, и Нарк тоже молчал, хоть и очень хотелось засыпать их вопросами: куда, зачем… Шли куда-то и шли, к востоку, из Собачницы, по тёмным улицам, где кроме них и ветра — никого. Даже луны. Звёзды красивые и холодные, яркие, но света от них никакого. Только для красоты и нужны, как парадный меч рыхлому придворному.
А куда, всё-таки? Забирать тело Трепла? Убивать ол Баррейю?
Нарк понял вдруг, что ему почти не жаль Трепло, только страшно, что кхади, оказывается, тоже умирают. Он с Треплом и знаком-то не был почти, это старшие…
"Старшим", к слову сказать, выглядел только Хриссэ. Интересно, сколько лет на самом деле Кхадере? Не тринадцать же, хоть она на столько и выглядит! А Хриссэ лет восемнадцать или девятнадцать, он из всех кхади самый старший… А вообще-то, почему именно Лорд и Кошка — старшие? Близнецы не младше их, да и Умник или Теотта, даже Тисса, кажется. Но ведь не перепутаешь: Лорд, Кошка и Хриссэ — старшие, а остальные — остальные…
Нарк прозевал момент, когда Кхад остановилась, и едва успел затормозить на краю небольшой площади. Трое стояли в устье узкой улочки, впадающей в освещённый пятак перед казармой. Вернее, за казармой: напротив злоумышленников темнела кирпичная задняя стена.
— Хриссэ, стой на стрёме, — тихо скомандовала Кхад. — Я ничего не буду видеть и слышать. Упаду — подберёшь, — неожиданно усмехнулась она, на миг повернувшись к Хриссэ. Тот кивнул и положил руки на оружие. Нарк непонимающе вертел головой от него к ней, но задавать вопросы не решился. Кхад замолчала и стала смотреть на казарму.
— На месте, собаки, — пробормотала она с нехорошей лаской в голосе.
Нарк смотрел на неё, окончательно перестав что-то понимать. Кхад стояла молча, щуря глаза. На виске блеснула капля. Ещё одна… Как будто Кхад взмокла, как будто жара, а не холодный осенний ветер. Со стороны казармы что-то зарычало, забрехали собаки и заржали лошади. Нарк обернулся туда, хватаясь за нож. Здание дрожало, как от землетрясения, про которые рассказывал знакомый горец, ещё дома. С крыши посыпалась черепица, раскалываясь о мостовую и брызгая черепками. Внутри закричали, зашумели, стена пошла волной и стала осыпаться внутрь, быстрей и быстрей, рушась целыми кусками, в казарме кто-то взревел, рёв быстро оборвался…
— Пепел!.. — тихо выругался Хриссэ, выдернув Нарка из ступора. Мальчишка снова перевёл взгляд на Кхадеру. Она свела брови, на освещённом виске дико билась жилка, и её трясло от напряжения. А губы кривились усмешкой. Нарк сглотнул и повернулся к казарме. Последние куски стены, углы, ухнули вниз, промяв облако пыли. Кхад выдохнула сквозь зубы; Нарк обернулся, чтобы увидеть, как она пошатнулась и Хриссэ её поддержал.
— Это мой мир! — сказала она и посмотрела с такой яростью, что Нарк на месте Хриссэ не то что отшатнулся — отпрыгнул бы. Серый покладисто кивнул.
— Твой. Сейчас коричневым подкрепление примчится, и все посмертные миры тоже наши будут, если не успеем удрать.
_________________________
1"О Дзи" — один из самых известных илирских поэтических сборников
2наёмники в Илире — бедные дворяне, бродячие воины, предлагающие свои умения всем желающим. Наёмник — воин, который ещё не нашёл себе сюзерена. У илирских наёмников существует собственная философия и сложный кодекс чести.
3маэто — истинное имя, так называемое "имя души".
Близнецы
2272 год, 3 день 4 луны Ппд
"Лисья нора", Эрлони
Со стороны "Лисья нора" производила чуть ли не большее впечатление, чем изнутри. Правда, внешнее впечатление было совсем иного рода, чем внутреннее. Когда-то давно приземистое зданьице состояло из пары комнат; правда, довольно больших. Тогда кирпичный дом был непритязательно квадратным и безо всяких архитектурных излишеств. Потом к нему прилепливались саманные, деревянные, кирпичные и даже каменные пристройки, в результате чего дом вдвое прибавил в росте и чуть ли не столько же в площади, растолкав острыми боками менее расторопных соседей. Кроме аккуратного каменного домика слева — с ним "Лисья нора" срослась. Форма того, что получилось в итоге, не поддавалась никакому разумному определению: будто кто-то сгрёб в неровную стопку десяток отдельных домиков, да так и оставил.
Одним из достоинств заведения Лысого Клойта считалось то, что дверь, запрятанную в конце изгибистого прохода между разномастными стенами, можно было и не найти. Причём, не только потому, что требовалось угадать с проходом. Дверь сливалась со стеной, впридачу ко всему прочему. Не сказать, что Клойт нарочно прятал "Нору". И городской низ, и коричневые о ней знали, и дверь бы найти не затруднились. Но от случайных посетителей вход в "Нору" был спрятан надёжно, а планировке служебных помещений позавидовали бы многие лабиринты. Коридоры и комнаты сообщались самым причудливым образом; лестницы соединяли два надземных этажа и подвальный в самых неожиданных местах, то обнаруживаясь под завалами в кладовке, то стыдливо прикрываясь портьерой, то проступая в полутьме из стены…
Филологический анализ одного психического расстройства. Завязка — упала, очнулась, другой мир. Хэппиенда не будет. Впрочем, конца света тоже.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.