О телевидении и журналистике - [25]

Это очень общий закон, распространяющийся и на сегодняшнее время. Мне возразят, что сотрудничать со СМИ — это не то же самое, что сотрудничать с нацистами. Естественно, нет. И я, конечно же, не осуждаю заранее любую форму сотрудничества с газетами, радио и телевидением. Но с точки зрения факторов, склоняющих к коллаборационизму, понимаемому как безусловное подчинение принуждению, разрушающему собственные нормы независимого ноля, — сходство разительно. И если научное, политическое и литературное поля находятся под угрозой в результате засилья СМИ, то это потому, что внутри этих полей находятся чужеродные элементы, мало признанные, судя по специфическим ценностным критериям поля, или, говоря обычным языком, «неудачники» или находящиеся на пути к этому. Такие люди пользуются чужеродностью и заинтересованы в поиске внешнего признания (быстрого, преждевременного, незрелого и эфемерного], которого они не получили в собственном поле. Они, к тому же, находятся на хорошем счету у журналистов, потому что они их не пугают (в отличие от более независимых авторов), и готовы подчиниться любым их требованиям. Мне представляется необходимым объявить войну чужеродным интеллектуалам потому, что они — это Троянский конь, с помощью которого чужеродность, т. е. критерии коммерческой выгоды и экономики, внедряются в поле.

Приведу небольшой пример из области политики. Политическое поле само по себе отличается определенной независимостью. Например, парламент — это нечто вроде арены, на которой разрешаются с помощью речи и голосования, подчиняясь определенным правилам, споры между людьми, роль которых — выражать различные, а порой, противоречивые интересы. Телевидение производит в этом поле тот же эффект, что и в других полях, в частности, в юридическом: оно ставит под вопрос его право на независимость. В качестве доказательства я приведу небольшую историю, о которой рассказывается в том же номере «Actes de la recherche en sciences sociales», посвященном власти журнализма: дело Карин. Это маленькая девочка, которая жила на юге Франции и стала жертвой убийства. Одна из местных газет сделала репортаж об этом событии, передав протест и негодование отца девочки и его брата, который собрал небольшую демонстрацию, освещенную сначала одной, потом остальными местными газетами. Кругом поднялся шум: «Это ужасно! Она была совсем ребенком! Нужно восстановить смертную казнь!». Местные политические деятели начали прислушиваться, особенный отклик это вызвало у политиков, близких к Национальному Фронту {Front National][4]. Один более ответственный тулузский журналист попытался предостеречь: «Осторожно, одумайтесь, то, что вы делаете — это самосуд!». Ассоциации адвокатов тоже вмешались в свою очередь с разоблачением попытки прямого суда… Напряженность росла, и в итоге было восстановлено пожизненное заключение.

В режиме ускоренной съемки, мы видим как СМИ, выступающие в качестве мобилизующего инструмента информации, способствуют установлению извращенной формы прямой демократии, заставляющей забыть о необходимости дистанции но отношению к злобе дня и давлению общественных страстей, необязательно демократическог о характера, в то время как при нормальных условиях поддержание такой дистанции обеспечивается относительно независимой логикой политического поля. Мы видим здесь, как оказалась восстановлена логика мести, бороться против которой призваны юридическая и политическая логики. Случается также, что журналисты из-за неумения сохранить дистанцию, необходимую для размышления, играют роль пожарника, которой еще больше раздувает пожар. Они способствуют созданию события, подняв шум вокруг того или иного происшествия (например, вокрут убийства одного молодого француза другим, тоже французом, но «африканского происхождения»), а потом начинают разоблачать тех, кто подливает масла в огонь, который они же сами и разожгли. Они выступают против FN, который, естественно, пользуется, или пытается воспользоваться «эмоциями, вызванными событием» по выражению тех же самых газет, что создали его, поместив информацию об убийстве на свои первые страницы. В дальнейшем они могут обеспечить себе добродетельную репутацию приверженцев гуманистических ценностей, делая громкие разоблачения и вынося строгий приговор вмешательству расистов, которым они в немалой степени поспособствовали, и продолжают поставлять мощнейшие инструменты манипулирования.

Право на вход и обязанность выйти

Мне бы хотелось сказать несколько слов по поводу отношений между эзотерикой и элитарностью. Это проблема, о которой спорили, и в которой порой окончательно запутывались, все мыслители, начиная с XIX века. Например, Малларме, являющийся символом некоммерческого, эзотерического писателя, писавшего для небольшой кучки людей на языке, непонятном простым смертным, всю свою жизнь пытался донести до всех результаты своего поэтического труда. Если бы в то время существовали СМИ, он бы обязательно задал себе вопрос: «Должен ли я идти на телевидение?» «Как совместить необходимость „некоммерческого“ аспекта, неотделимого от любого рода научной и интеллектуальной деятельности с демократическим стремлением сделать ее результаты доступными для наибольшего числа людей?»