О святом благоверном князе Александре Невском - [14]

Шрифт
Интервал

Прервем цитирование, чтобы по ходу сделать несколько замечаний. Если немецкие рыцари, по мнению И. Н. Данилевского, все-таки были «достаточно сильным и опасным противником», тогда почему же историк так стремится уменьшить значение решающей битвы с ними на льду Чудского озера и в то же время дважды восхищается литовцами, разбившими рыцарей в 1236 и 1410 гг.? Почему эти решительные действия Миндовга и Витовта с Ягайло против Ордена не вызывают такого раздражения, как выступление князя Александра Ярославича? Не потому ли, что Русская земля, в отличие от Литовской, так и не допустила своей оккупации немцами, но «была вынуждена более двух веков тянуть унизительную лямку ордынских „выходов“ и помогать захватчикам порабощать другие народы» (С.132)?

Последнее — намек на совместные походы русских с ордынцами, в том числе и против Литвы, любившей воевать с Русью, но политику князей которой — Миндовга, Витовта и Ягайло — И. Н. Данилевский ставит в пример русским князьям. Еще бы! «…Великий князь Витовт (тот самый, который совместно с Ягайло разгромил в 1410 г. Тевтонский орден) фактически контролировал положение дел в Крыму и в Заволжской Орде, некоторые правители которых даже короновались на ханство (!) в Вильне, а заодно решал вопрос, стоит ли ему посадить „во Орде на царствие царя его Тохтамыша“» (С.132). (Стало быть, и на его, Витовта, совести лежит сожжение «его царем» Тохтамышем в 1382 г. Москвы?)

Упрекая русских в союзе с Ордой (вынужденном союзе! — А. У.), И. Н. Данилевский почему-то забыл о добровольном союзе великого князя литовского Ягайло, католика и «образца для подражания», с мусульманином Мамаем, на помощь которому он шел в 1380 г. против великого князя владимирского Дмитрия Ивановича Московского, да не поспел к сражению на Куликовом поле. Забыл историк и о трех походах на Москву в 1368, 1370 и 1372 гг. отца Ягайла, великого князя Ольгерда Гедиминовича (в 1345–1377 гг.)(4). Забыл, что уже после Кревской унии 1385 г. и «брачного» объединения Литвы и Польши (женитьбы Ягайло на польской королеве Ядвиге в 1386 г.) новый государственный союз постарался прибрать к рукам западнорусские земли. Но даже литовские феодалы не сразу принимали унию (5), что уже говорить о православных русских! И, наконец, историк забыл, что третий (или первый по хронологии) «образец для подражания» — Миндовг постоянно воевал с Русью: и с князем Даниилом Галицким, и его братом — Васильком Волынским, и князем Романом Брянским и т. д. Именно он выгнал своих племянников Тевтивила и Едивида из Литвы, послав их на Русь воевать к Смоленску, со словами: «Кто что захватит, пусть тем и владеет» (6). Возникает вопрос: если действия русских по обороне своих рубежей — это, по словам И. Н. Данилевского, «порабощение других народов», то как тогда назвать походы Литвы на Русь до самой Москвы?

Вернемся, однако, к статье И. Н. Данилевского.

«Как могла судьба этой Русской земли зависеть от того, насколько успешно будет грабеж эстов войском Александра Невского?» (С.126), — спрашивает глубоко ироничный автор «наиболее авторитетных ученых Советского Союза», создавших многотомные «Очерки истории СССР» и «канонизировавших» уже в нашем веке семисотлетний миф об Александре Невском как защитнике Отечества.

Иронии, самого лучшего средства для низвержения с пьедестала «былого кумира», автору не занимать. «Ах да! — будто очнувшись от забытья, восклицает он. — Ведь Ледовое побоище — крупнейшая битва!» (С.127). И дальше следует «развенчание» этого устоявшегося за несколько веков мнения: «Новгородские и псковские летописи не сообщают о численности воинов, принимавших в ней участие (а южное летописание о ней вообще ничего не сообщает)» (С.127). Правда, в русских летописях имеются сведения о пятистах погибших и пятидесяти плененных немецких ратниках, но они противоречат цифрам «Немецкой рифмованной хроники» конца XIII в., упоминавшей двадцать и шесть человек, соответственно. Впрочем, «количественные противоречия снимаются просто, — дает пояснение сам автор. — Обычно считают, что русские летописи дают общее число павших и пленных, а „Хроника“ — только полноправных рыцарей». «Но, — продолжает И. Н. Данилевский, — и в таком случае Ледовое побоище явно уступает в масштабах той же Шяуляйской битве. В ней ведь пало более сорока рыцарей!» (С.127).

Именно в этой битве 1236 г., по мнению И. Н. Данилевского, «немецкое рыцарство потерпело сокрушительное поражение под Шавлями (Шяуляем)» и был положен «предел продвижению крестоносных рыцарей на восток» (С.127), правда, заслуга в этом уже не русских, а литовских отрядов под командованием литовского князя Миндовга.

В таком случае, ироничный вопрос И. Н. Данилевского по поводу итога Ледового сражения Александра Невского, можно переадресовать ему самому: «… Почему, несмотря на полный, как нам помнится разгром, немецкие рыцари еще не одну сотню лет, вплоть до Ивана Грозного, продолжали тревожить северо-западные границы Руси?» Пусть «сокрушительное поражение» (погибло более 40 рыцарей) и нельзя приравнять к «полному разгрому» (погибло 26 рыцарей), то как можно хотя бы объяснить саму возможность битвы в 1242 г. на Чудском озере, исходя из утверждения самого исследователя, что шестью годами ранее, т. е. после Шяуляйской битвы, «продвижение немецких рыцарей на восток не просто было остановлено, они были отброшены на запад фактически к границам 1208 года?!» (С.127). Почему же тогда после «сокрушительного поражения» и «отбрасывания на запад» немецкие рыцари уже в 1240 г. оказались на Русской земле, заняли Изборск и Псков, преспокойно себе строили на русской территории крепость в 16 км от Финского залива и в 35 км от Новгорода? И два года вели себя так, словно были здесь хозяевами и укоренились в этих землях?!


Еще от автора Александр Николаевич Ужанков
О специфике развития русской литературы XI – первой трети XVIII века: Стадии и формации

В монографии впервые в литературоведении представлена теория литературных формаций и стадиального развития русской литературы XI – первой трети XVIII века, которая может послужить теоретической основой для построения новой концептуальной истории русской литературы XI–XVIII вв. Рассматриваемый материал обусловил композицию книги: она состоит из теоретической и практической частей. В первой части внимание уделяется проблеме периодизации и стадиального развития русской литературы XI – первой трети XVIII в.


Рекомендуем почитать
Горький-политик

В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.