О, Солон! - [4]

Наконец, защиту от любого притеснения или несправедливости властей каждый гражданин мог найти в учрежденном для этой цели Народном суде (гелиее). Закон ставил Суд выше любой администрации. Между тем, в его состав избирались на один год граждане уже из всех четырех разрядов (тоже достигшие тридцатилетнего возраста). В одном заседании принимало участие пятьсот, а иногда и тысяча судей. Точнее, это были не судьи, а "присяжные заседатели". Выслушав речи обвинителя и обвиняемого, они тайным голосованием решали вопрос о виновности подсудимого, а затем и о мере наказания.

Каждый свободный житель Аттики — в том числе женщины и иностранцы — имели право обжаловать перед этим судом любое решение администрации. В компетенцию гелиеи входило и рассмотрение дел о злоупотреблениях или нарушениях законов, если таковые обнаруживались при сдаче отчета или в ходе текущей деятельности должностных лиц любого уровня.

Таким образом в государстве Солона осуществлялось сочетание демократического и аристократического начала. Сам он об этом писал так:

"Власть даровал я народу в той мере,

в какой он нуждался,

Чести его не лишил, но и не дал ему лишних прав.

Также о тех позаботился я, кто богатством и силой

Всех превзошел, — чтобы их не опозорил никто.

Встал я меж тех и других, простерев

мощный щит свой над ними,

И запретил побеждать несправедливо других".

(Плутарх. Солон. XVIII)

Спустя два столетия Аристотель одобрит найденное Солоном решение основного вопроса о власти в государстве. В своем капитальном труде «Политика» великий философ древности напишет:

"… над чем собственно должна иметь верховную власть масса свободнорожденных граждан, т. е. все те, кто и богатством не обладает и не выдается чем-либо в своей добродетели?

С одной стороны, допускать таковых к занятию высших магистратур не безопасно: не обладая развитым в достаточной степени чувством справедливости, не обладая политическим смыслом, они могут поступать то несправедливо, то ошибочно. Но, с другой стороны, рискованно и устранять их от участия во власти: когда в государстве много лиц лишено политических прав, когда в нем много бедняков, тогда такое государство неизбежно бывает переполнено враждебно настроенными элементами. Остается одно — предоставить всей этой массе участвовать в законосовещательных и судебных органах власти. Поэтому-то и Солон, и некоторые другие законодатели указывают этой массе определенное место в государственной организации, предоставляя ей право принимать участие в выборе магистратов и в контролировании отчета об их деятельности по окончании ими службы". (III, 6, 6)

Для нас критерий "богатства и силы", разумеется, неприемлем, да и лишен смысла. Но если вернуться к исходному требованию Солона — компетентности и достоинства тех, кому вручается власть в государстве, то политическая концепция Солона и Аристотеля становится вполне современной.

Но вернемся к реформе Солона. В своде его законов есть и такие, где видна забота о нравственных основах общественной жизни. Есть, например, закон, наказующий пассивность или безразличие к судьбе общества:

"Из основных законов Солона, — пишет Плутарх, — особенно характерен и странен закон, требующий отнятия гражданских прав у гражданина, во время междоусобия не примкнувшего ни к той, ни к другой партии. Но Солон, по-видимому, хочет, чтобы гражданин не относился равнодушно и безучастно к общему делу, оградив от опасности свое состояние…" (Солон. XX)

Мне кажется, что Плутарх не совсем прав, предполагая лишь осуждение обывательского эгоизма. И вряд ли своим законом Солон, только что погасивший начало гражданской войны, хотел придать размах будущим вооруженным столкновениям. Представляется другое. Знакомясь с политической жизнью и историей многих народов, Солон, вероятно, не раз наблюдал, как кучке заговорщиков удавалось подчинить себе целый народ только потому, что граждане были разобщены. Каждый сомневался, не окажется ли он в одиночестве, выступив против притеснителей. Если же, опасаясь бесчестия, они сумеют преодолеть свою нерешительность и возьмутся за оружие, то окажутся в таком большинстве, которое легко обратит в бегство узурпаторов.

Еще один закон разрешал любому гражданину привлечь к суду не своего обидчика, а того, кто нанес урон другому, даже совсем постороннему человеку, т. е. выступить на защиту любого пострадавшего. Закон призывал граждан к взаимопомощи и сочувствию. Сам Солон, видимо, придавал большое значение духу этого закона. Когда его спрашивали, в каком государстве жизнь устроена всего лучше, он отвечал: "В таком, где за обижаемых не менее их самих вступаются и наказывают обидчика люди, не задетые этим лично". (Там же, XVIII)

При заключении брака Солон запретил требовать приданое, разрешив невесте взять с собой только три платья и несколько недорогих вещей.

"По его мысли, — пишет Плутарх, — брак не должен быть каким-то доходным предприятием или куплей-продажей; сожительство мужа с женой должно иметь целью рождение детей, радость, любовь". (XX)

Реформы Солона подрывали традиционную родовую организацию в Аттике, а тем самым и власть родовой аристократии. Особенно важен был закон, разрешавший произвольное завещание земли. Раньше земля была собственностью рода и завещатель мог ее передать только тому, кто принадлежал к его роду. Новый закон о завещаниях утверждал частную собственность на землю. Между прочим, в этом законе была оговорена недействительность завещания, составленного в состоянии болезни, принуждения или… под влиянием женщины (!).