О смелой мысли - [13]
На борьбу с непокорными, дикими дугами поднялись многие ученые, и в числе их — ныне лауреаты Сталинской премии — супруги Б. Р. и Н. И. Лазаренко.
Воспротивиться дугам-грызунам, разъедающим контакты, показалось вначале не очень трудным делом. Надо было только подобрать специальный стойкий материал.
Лазаренко начали ставить опыты.
На пластинки, подключенные к проводам и стучащие друг о друга, словно зуб, не попадающий на зуб, напаивали кусочки различных металлов. Между ними метались маленькие вспышки дуг. Искры грызли с разной жадностью серебро, платину, никель, медь, железо, вольфрам, молибден.
Пробовали изменять среду: помещали контакты в жидкость, газы, разреженный воздух.
Это только изменяло жадность искр, но не могло ее укротить.
Вывод ученых был такой: нет в природе металла, который пришелся бы искрам не по зубам. Искать его бесполезно.
Лазаренко были советскими учеными, и наука была для них неразрывно связана с жизнью, с практическими нуждами народа.
«А нельзя ли извлечь из этого прок?» — беспокойно спрашивали они себя, встречая каждое, даже пустячное на вид, явление.
В ходе кропотливой лабораторной возни из, казалось бы, случайных наблюдений и маловажных замет сложилось в головах исследователей большое изобретение, сворачивающее целую область техники с ее многовековой колеи.
Когда пробовали окунать железные контакты в жидкость, чтобы уберечь их от разрушения, замечали, что жидкость мутнеет. Пока шли испытания с маслами, это никого не удивляло: думали, что пригорает масло. Но когда помутнела чистая вода, исследователи спросили себя: что это за муть?
К стаканчику с мутной водой поднесли магнит.
Облачко мути потянулось к магниту. Это были капельки металла, застывшие, завязнувшие в воде. Это были частички железа, распыленного искрами, — тончайший железный порошок.
Значит, можно так получать железные порошки, необходимые металлургам и химикам.
Значит, можно даже вредное явление обратить себе на пользу!
Лазаренко построили «искровую мельницу», распыляющую в порошок металлы.
Над железной пластинкой, утопленной в масле и служившей анодом, танцевал железный стержень, служивший катодом.
При подскоках стерженька в масле брызгали искры. Муть осаждалась в отстойнике слоем железной пудры.
Ток подключен был так, что распылялась пластинка. Стержень взяли нарочно тонким, чтобы меньше железной пыли оседало на нем и побольше рассеивалось в масле.
Изобретатели пробовали свою «искровую мельницу» и не подозревали, что в эти часы под слоем масла свершается негаданное чудо, Которое вдруг преобразит ее в новую, еще более удивительную машину, и эта машина затмит своей волшебной силой все их начальные замыслы и мечты.
Когда электроды, под конец работы, вытащили из масла, оказалось, что стержень чудесным образом врезался в толщу пластинки, прошел ее насквозь, нисколько при этом не пострадав. И отверстие в точности повторило очертания шестигранного стержня.
А ведь стержень вовсе не долбил пластинку, он слегка лишь подтанцовывал на ней. И все-таки он вошел в пластинку из твердой стали, как конец карандаша в пластилин.
Значит, не в долбежке дело.
Изобретатели закрепили стержень над самой пластинкой неподвижно, так, чтобы искры могли пробивать тонкий слой масла. И опять в пластинке появилось аккуратное углубление. Стержень медленно подавали вниз, и он прошел пластинку насквозь.
Тогда изобретатели поняли, что труды их не пропали даром и что в невод к ним, как к прилежному рыбаку, попала золотая рыбка. И, как в сказке о рыбаке и рыбке, они стали давать машине задачи, одна сложнее другой.
На конец стержня насадили часовую шестеренку, и шестеренка пронизала пластинку насквозь, оставив отверстие с поразительной точности зубчатыми краями.
Монета, укрепленная на стержне, дала четкий оттиск на стали, как печать на горячем сургуче.
На пластинку положили стальной подшипниковый шарик, а на стержень нацепили медную проволочку, толщиной с волосок. И тончайшая проволочка пронизала закаленный шарик, как иголка комок хлебного мякиша.
Электрические искры, брызгавшие со стержня, с шестеренки, с монеты, с кончика проволоки, выгрызали металл, распыляя его в масле, расчищали путь в металле.
Изобретатели понимали, что считать свою машину лишь одним аппаратом для производства металлических порошков — это так же неразумно, как считать токарный станок машиной для производства железных стружек.
Маленькая «искровая мельница», приютившаяся на краю лабораторного стола, была металлообрабатывающим станком будущего, более сильным, чем многие современные станки с их могучими телами.
«Нет и не может быть таких металлов, которые оказались бы искрам не по зубам!» — подсказывала ученым горькая участь электрических контактов. «Значит, нет и не может быть металлов, которые не поддавались бы обработке искрой!» — говорил ликующий голос изобретателей.
Искра — это тот инструмент, которым можно обрабатывать любой металл.
В каменном веке инструментом человека был камень. Он и сейчас у нас в ходу в разнообразных точилах. К нему прибавились инструменты из металлов, более крепких, чем обрабатываемый металл. Инструментом более твердым, чем изделие, человек отделял частички металла.
