О скорбях отечества - [5]

Коллектив – превосходное средство

Уничтожить душевный уют!

Паханы как хотят, так и правят:

Могут всех на тебя натравить…

Захотят – петухом быть заставят;

Взъерепенишься – могут убить!

Ну, а если не "вор ты в законе"-

Будут пайки твои отнимать…

В этом страшном барачном загоне

Навсегда могут душу сломать!

А попробуй пожалуйся – сразу

Пожалеешь об этом – ей – ей:

Будешь, как пораженный проказой!

Сам запросишься в царство теней!

Не боится тюрьмы уголовник:

Ему Зона – родимая мать:

И жратва, и чифирь, и любовник,

И возможность лениво дремать…

А попавшие в лагерь случайно -

Будто страшный увидели сон -

Удивленные необычайно:

Как сумели нарушить закон -

А его мудрено не нарушить,

Невозможно всегда соблюдать:

Кодекс наш все живое задушит,

Если ход ему полностью дать!

– И, гонимые злою судьбою,

Попадая под лагерный кров,

Вот также и кормят, и поят,

Ублажают "законных воров"!

И выходят оттуда не люди,

А трусливые твари, рабы:

Кто там раз побывал – вечно будет

Инвалидом злосчастной судьбы!

Защитник отечества.

Четверть века – ни дна, ни покрышки:

Захолустье. Дыра. Гарнизон.

Даже если здоровья в излишке,

До отставки намается он!

Вот казарма, а в ней – дедовщина:

Отвернись – и как раз мордобой!

Каждый третий – лентяй иль дубина,

Или парень с тяжелой судьбой!

И какие же все "салабоны" -

Нежных мам дорогие сынки!

Будто с детства их нянчили бонны…

Разве ж выйдут из них мужики!

А за год надо сделать солдата

Из такого вот – хоть расшибись,

Чтобы мог потягаться и с НАТО…

Вот и думай…старайся…трудись…

И не восемь часов длится служба,

А весь день – от темна дотемна…

И святая солдатская дружба

Нынче мало кому и нужна!

А жена все ворчит и все пилит,

Что работы никак не найдет,

Да начальство по – черному мылит,

Если рота не в ногу идет!

И сорвать могут с теплого места,

Да послать хоть в пески, хоть в тайгу…

Только ручкой помашет невеста -

Скажет: ехать туда не могу!

А отслужишь свои четверть века -

И в завхозы как раз попадешь…

Гнут, уродуют здесь человека,

И боится казарм молодежь!

Безработный.

Я всю жизнь делал вид, что работал.

А режим делал вид, что платил.

Было в этом противное что – то…

Ну, а в общем, мне был даже мил

Балаган этот дикий к странный…

Только нынче – не те времена:

Пробудилась страна от дурмана,

Жить по – людски решила она!

Вот и стал я, друзья, безработным:

Ведь работать – то надо уметь!

Быть порой и усталым, и потным,

И желанье трудиться иметь!

А у нас, может, кто и желает,

Но усильям его – грош цена:

Потому что лишь "дров наломает"

Этот бедный "умелец" сполна!

А другой, может, что и умеет,

Но зато, как Обломов, ленив,

И на всех эту лень он навеет -

Лишь пустите его в коллектив!

Что ж нам делать? Ведь нас миллионы:

Жалких, лишних, ненужных людей!

Изменяются жизни законы

Под влиянием новых идей,

Ну, а нам – лишь подачки на время,

Прозябанье… тоска… нищета…

О, младое и бодрое племя!

Мы взываем к тебе неспроста:

Нас легко презирать и мытарить,

Но лежачих бессовестно бить:

Дай вам Бог никогда не ударить

Тех, кто хлеба не может купить!

Мень.

У нас немало пастырей убили,

Немало богословов извели…

Но всех, скорбящих на твоей могиле,

Ты подымаешь к Небу от Земли!

Ты был уж слишком яркою фигурой,

И с лютой травлей ох как был знаком:

Нам ничего не стоит, на смех курам,

Подвижника назвать еретиком!

А тут еще нерусский от рожденья…

И злоба сатанинская визжит

С погромным, черносотенным глумленьем:

– Катись ты в синагогу! Выкрест! Жид!

Живуч, живуч у нас средневековый,

Тупой, звериный, черный фанатизм:

Скуратовы, Бироны иль Ежовы -

На всех печати дьявольских харизм!

Быть может, нынче времена другие,

Но грозным отголоском тех эпох,

Что вечно будут ужасом России,

Стал тот удар: кто б думать только мог?!

Идут года, но тайна не раскрыта:

Других проблем полно теперь в стране:

Мы снова у разбитого корыта,

И скорбью сыты, кажется, вполне!

Кто нас спасет? Кто в эти годы злые

Нам одолеть поможет злобу, лень,

Унынье? – Бог, все русские святые,

И, может статься, убиенный Мень!

Расплата за добро.

Рабина убили. И Садата – тоже:

Оба миротворца – жертвы темных сил!

Что ж это творится, Всемогущий Боже?

Кто из лучших смерти крестной не вкусил?!

В Сталина как – будто даже не стреляли;

Не Хуссейну с Мао головы снесли,

А Махатму Ганди пулями достали,

И Индире Ганди палача нашли!

А в сорок четвертом, в памятном июле,

Уцелел рейхсканцлер, несмотря на взрыв…

Но не спас Всевышний Кеннеди от пули,

Миротворец Пальме не остался жив!

Кто спасает жизни палачам, тиранам?

Почему злодеев милует судьба,

Но везде и всюду – в самых разных странах -

Гибельна со злыми силами борьба?

Сколько их погибло и еще погибнет,

Чтоб вконец не сгинул этот Мир во зле?

Пусть Добра и Правды вряд ли он достигнет -

Все же меньше скверны будет на Земле!

Памяти П.И. Чайковского.

(к столетию трагической кончины)

Как рано наши гении уходят:

Кто в тридцать семь, а кто – и в двадцать шесть…

Судьба любые способы находит

Обрушить на пророка свою месть!

Стакан воды – и вот она, холера:

Нет гения. Но музыка жива,

А в музыке – Любовь, Надежда, Вера:

Она волшебна и всегда нова!

Но сколько не родилось дивных перлов,

Что смертным о бессмертии гласят -

Великих, потрясающих безмерно:

Ему ведь было чуть за пятьдесят!

И Петр Великий умер в эти годы…

Но, может быть, не менее велик