О русском пьянстве, лени и жестокости - [123]

«Домострой» призван был служить нравственным кодексом общества. В середине XVI века он был переработан приближенным молодого царя Ивана IV Васильевича протопопом Сильвестром, который заключил изложение «Домостроя» посланием к своему сыну Анфиму. Книга содержит ценные сведения о социальном укладе в Русском государстве, дает подробное описание повседневной жизни родовитого боярства, купечества и крестьянства со множеством бытовых подробностей.

Написан «Домострой» в большей своей части максимально возможным живым языком для того времени, а местами украшен пословицами и поговорками. Очевидно, что книга создавалась как настольная, полезная и понятная для всех слоев общества XVI века.

Первый и самый, пожалуй, поверхностный вывод – российское общество владело грамотой! Без этого навыка никак не возможно было научиться «правильно», по «Домострою», работать в поле и огороде, печь, делать доспехи, вести домашнее хозяйство, делать запасы урожая, растить детей, создавать и поддерживать семейные отношения. Все стороны человеческой жизни затрагивал этот нравственный кодекс. Второе, что очевидно каждому историку, да и просто внимательному читателю, это весьма почтенный «возраст» наших отечественных морально-этических норм. Изданный и распространенный для массового пользования в период позднего Средневековья, «Домострой» вобрал в себя, как я уже упоминал, источники, существовавшие задолго до XVI века. Эти сборники «слов» и поучений опирались, в свою очередь, на еще более ранние, уходящие в фольклор народные традиции. Можно с полной уверенностью утверждать, что «Домострой» не создает морально-этический кодекс общества, а всего лишь подводит итог под духовной работой русского народа, которая выразилась в устойчивой и многовековой нравственной традиции. В связи со значительными изменениями русского языка сейчас не очень комфортно вчитываться даже в адаптированные положения «Домостроя». Однако для доброго дела можно и помучиться.

«…В домовитом обиходе и везде… и стару и малу всякое дело начати или рукоделничати, или ести или пити или ества варити или печи што и всякие приспехи дела-ти и всякое рукоделие и всякое мастерьство… да молитву Исусову проговоря… тому Божия милость поспешествует Аггели невидимо помогают».[214]

Занятость упомянута в самом широком диапазоне – от кулинарии до оружейного дела. Существует специализация и разделение труда. Профессия «сиденье на печи» не представлена.

«…А людей… держати чтобы были рукоделны кто чему достоин и какому рукоделию учен, не вор бы не бражник не зерьщик, не тать не разбоиник, не блудник не чародеи, не корчмит, не оманьщик…сыт бы был государевым жалованьем… платенко верьхнее и нижнее и рубашка и сапог блюсти по празником и при добрых людех в ведро а всегды бы было чистенко и не изваляно, и не изгрязнено и не излито, и не измочено и не измято».[215]

Очевидно, что различным «рукоделиям» учились, и профессиональная квалификация ценилась высоко. Ни один настоящий бездельник никогда ничему не научится, поверьте. Обучение – процесс, связанный с усилиями и преодолением своего незнания, тяжелая и кропотливая работа. Из цитаты следует, что граждане с пороками были не в чести. Умельцы, напротив, оплачивались (только без воровства!), имели каждодневную и праздничную одежды, содержали себя в чистоте. Достойный образ вполне благополучного профессионала, что, как нам внушают, возможно только для Европы. Отнюдь нет!

«…Подобает поучити мужем жен своих… мужу угодити, и дом свои добре строити… девкам дело указати дневное всякому рукоделию что работы дневная ества варити, и которои хлебы печи ситные и решетные, и сама бы знала как мука сеяти как квашня притворити и замесити и хлебы валяти и печи и квасны и бухоны и выпеклися, а колачи и пироги тако же».

Во времена «Домостроя» от всякой хозяйки требовалось знать сотни кулинарных рецептов для ежедневного стола и сезонных припасов. Не было холодильников, пастеризации, полуфабрикатов и супермаркетов. Все – самой.

Излишне напоминать, что еще надо было рожать и растить детей, участвовать в крестьянских или ремесленных работах, возиться с домашней скотиной, стирать, стирать и стирать. Дальше в «Домострое» на две страницы идут сплошные «полоскати», «сушити», «ткити» и так далее.

Это сегодня каждую минуту хвалят «волшебные крошки Сорти», «Миф» делится своей свежестью. В то время соблюдать бытовую гигиену было непросто, а одна стирка и вовсе могла стать делом всей жизни. Большое трудолюбие и оптимизм требовались женщине для того, чтобы быть счастливой.

«Домострой» можно цитировать бесконечно, благо, что круг его интересов неисчерпаем. Ведение разумного и рачительного домашнего хозяйства регламентируется довольно строго: «…А всякому рукоделью и у мужа и у жены, всякая бы порядня и снасть была в подвории и плотницкая и портново мастера и железная и сапожная, и у жены бы всякому еи рукоделью и домовитому обиходу всякая бы была порядня своя…» Согласитесь, предполагается постоянная и кропотливая ежедневная занятость.

Нетрудно примерить на себя все проблемы большой семьи и непременно сделать поправку на отсутствие привычной бытовой техники. Сегодня мы искренне умиляемся рукастому мужу (и гвоздь вобьет, и свет починит!) и домовитой жене (печенья, соленья, варенья…). У наших предков, тех самых лежебок, было естественно обладать и постоянно пользоваться огромным количеством навыков. Это считалось поведенческой нормой, прививалось с детства.