О русских детях в окружении мигрантов … Свои среди чужих - [5]

Между русскими подростками и детьми из исламских семей колоссальная разница в смысле определенной приспосабливаемости к окружающим условиям. Многие семьи мигрантов приехали из зон конфликтов, в которых сформировалась в прямом смысле «военная ментальность» переживших их подростков, возникли глубинные механизмы адаптации к самым разным формам агрессии - что совершенно отсутствует у русского населения, особенно юного. Дети быстро взрослеют на войне и далеко не в лучшем смысле. Конфликты, о которых мы знаем, в основном происходили на межэтнической почве, и, естественно, что это стало в целом крайне обостренной темой в ментальности исламских подростков. Что для коренных россиян вообще никогда не было проблемой.

В целом остро резонирующая на национальную проблему специфика восточного мышления происходит из большой скученности на небольшом географическом пространстве разных этносов и их модификаций, как, к примеру, на Кавказе, где проживает более 50-ти этнических групп. Сейчас эта «специфика» перенесена в традиционно русские регионы и если данная тема фатально встала перед личностью, для которой она принципиально нова, то это наиболее разрушительно, так как не существует совершенно никакого опыта ее разрешения.

Свою роль играет фактор самого семейного уклада жизни этих народов - многодетных семей, где с раннего детства развивается определенная конкурентоспособность личности, в отличие от обычно единственного ребенка в русской семье, выросшего частью в тепличных условиях, частью - и, увы, большей - в «неблагополучных» семьях. О предпринимательских способностях восточной личности нечего и говорить - это хорошо известно.

Плюс элементарный криминалитет: возрастной ценз русских подростков, способных участвовать в организованных криминальных группировках, на порядок ниже, чем в группировках исламского толка.

Девочки-подростки откровенно рассказывали мне, что приходя в школу, они снимают нательные крестики (если одежда такая, что они видны), чтобы не подвергнуться осмеянию со стороны своих исламских однокашников. Но это безобидное «осмеяние» имеет корнем ярую ненависть «взрослых» радикалов - здесь возраст хоть и обнажает подноготную, но и смягчает ее. Хотя думается - последнее все же лишь благодаря условиям российской школы.

Дети обычно молчат по поводу своих школьных проблем, в целом даже не понимая их - это их мир, в котором они родились и живут, и все в нем кажется им вполне естественным, пусть даже и неприятным. Но взрослые не должны молчать, если они, конечно, не утратили способность понимать проблемы детей...

 Вполне правомочно дать всей этой ситуации такую оценку: если ребенок, подросток, не имеет возможности реализовывать или естественно выражать свою этническую, культурную или религиозную принадлежность по причине страха перед какой-то постоянной угрозой, в итоге занимает пассивную позицию и это процесс долгий - это ведет к стиранию культурной и этнический самоидентификации личности. Если это процесс массовый и системный - он приводит к культурному самовырождению этноса. Что, по сути, имеет только одно название - ЭТНОЦИД.

 Но процессы, о которых идет речь - часть глобального противостояния. Это известная тактика, отработанная тысячелетиями: янычары были, как известно, выращенными в исламе детьми православных греков и славян. Можно без всякой метафоры утверждать, что в тихих, «упорядоченных» городах Сибири уже живут и действуют сотни таких «янычар» - молодых людей из русских семей, принявших радикальный ислам и яро ненавидящих своих бывших единоплеменников и некогда родную страну. Их число неизменно увеличивается, ибо именно на них сделана политическая ставка...

Злокачественный приоритет молодежи

На наших глазах практически во всех регионах мира вспыхивают социально-политические конфликты, превалирующей основой которых являются разного рода молодежные бунты. Данную форму активности современной молодежи нужно особо отметить. При этом в европейских странах это в основном эмигрантская молодежь - не сами эмигранты, а уже родившееся в эмиграции поколение. И в абсолютном большинстве речь идет о выходцах из арабских стран. Это одна из причин того, что лидеры ведущих европейских держав теперь в один голос заговорили о крахе политики «мультикультурализма».

В последнее десятилетие в среде специалистов был принят термин, который ввел немецкий профессор Гуннар Хайнзон: «Злокачественный приоритет молодежи». Его уникальное исследование "Сыновья и мировое господство: роль террора в подъёме и падении наций" (Sohne und Weltmacht: Terrorism, Aufstieg und Fall der Nationen) исходило из де-факто базового участия молодежи в самых острых конфликтах современности. Их «качество» непосредственно связанно с резко превалирующим над остальным обществом количеством молодых людей, в основном мужского пола.

Профессор Хайнзон ввел термин "демографический сбой", чтобы охарактеризовать страны, которые будут неспособны сопротивляться приоритету молодёжи из других стран.

Определенная норма представлена следующими пропорциями: на 100 мужчин 40-44 лет должно приходится 80 мальчиков до четырех лет. В европейских странах это соотношение примерно 100\50-60, а в странах Ближнего Востока 100\300-400. Разница более чем очевидна, как и вытекающие из нее перспективы.