О российской мафии без сенсаций - [105]

В программе исполнительного комитета «Народной воли» (раздел «Деятельность разрушительная и террористическая») указывается: «Террористическая деятельность, состоящая в уничтожении наиболее вредных лиц правительства, в защите партии от шпионства, в наказании наиболее выдающихся случаев насилия и произвола со стороны правительства, администрации и т. п., имеет своей целью подорвать обаяние правительственной силы, давать непрерывное доказательство возможности борьбы против правительства, поднимать, таким образом, революционный дух народа и веру в успех дела и, наконец, формировать годные к бою силы. Руководящие принципы действий Исполнительного комитета определяются отношением лиц и общественных групп к делу революции. Таким образом, по отношению к правительству… всякое средство, ведущее к цели, мы считаем дозволенным»[197].

«Народная воля» создала образчик террористических групп боевиков. Каждая такая группа имела самостоятельность в пределах своих местных дел. Однако в стратегии все они подчинялись Центру. Каждая боевая группа, по уставу, должна была составлять небольшой кружок (не более 10 человек), непосредственно и безоговорочно подчиненных исполнительному комитету.

«Боевая группа должна состоять из товарищей, вполне полагающихся друг на друга, а потому пополняется и составляется самостоятельно; исполнительному комитету только принадлежит право не допускать в состав группы тех или других лиц. В боевое время группа выбирает из своей среды атамана, который имеет диктаторскую власть»[198]. Боевые группы подразделялись на комитетские, союзнические и временные. Боевые комитетские группы составляли самый эффективный тип боевой группы. Боевая комитетская группа должна была обязательно исполнять все террористические акции, указанные исполнительным комитетом. В статье «На чужой стороне», опубликованной 1924 г., указывалось, что «временные боевые группы составляются по отдельным террористическим предприятиям из членов, агентов и частных лиц. Дело ведется группами самостоятельно, причем член и агент стараются провести принцип атаманства. Исполнительный комитет может только: 1) прекратить предприятие за невозможностью или несвоевременностью»[199]. В материалах дознания и судебных процессов есть показания некоего С. Г. Ширяева, который считал, что «вопрос о терроре возник… ввиду того невыносимо тяжелого положения, в которое была поставлена социалистическая партия России благодаря правительственным преследованиям, казням, жестоким приговорам. При этом террору вовсе не придавалось значение средства к достижению целей партии. Он признан был важным и необходимым для интересов самой партии, а не для дела, которому партия служит, во имя которого она организовалась. Террор должен был служить средством самозащиты партии и мести за жертвы правительственных преследований»[200].

Это откровение фактически срывало маску «добродетели» с российского террора. Террор во имя достижения «всеобщего блага», оказывается, не плохо уживался с террором — местью за обиды и террором — средством активной самозащиты от уголовного преследования.

Важные детали в истории зарождения терроризма в России проясняются при знакомстве с личностями террористов. Первым был, по-видимому, упоминавшийся нами Д. Каракозов. За ним следует радикально настроенный Н. А. Ишутин — сторонник самых жестоких методов борьбы. Ишутин вошел в историю как инициатор подготовки ряда покушений на жизнь царя. Первоначально он был приговорен к смертной казни, однако приговор так и не был приведен в исполнение. До 1868 г. он содержался в Шлиссельбургской крепости, затем был отправлен в Сибирь. Кумиром Ишутина был Робеспьер. Он неоднократно цитировал слова Робеспьера о том, что право казнить тирана тождественно праву низложить его. Каждый человек имеет право убить тирана и народ не может (!) отнять этого права ни у одного из своих граждан.

Одним из ярких представителей в плеяде первых российских террористов был Андрей Иванович Желябов, член Исполнительного комитета «Народной воли». Именно он стал организатором Липецкого съезда, на котором террор был открыто признан главным средством достижения политических целей в нашей стране. Желябов являлся одним из главных апологетов террора. После раскола «Земли и Воли» под его руководством была создана боевая организация «Народная воля». Желябов стал одним из организаторов покушения на убийство Александра II 1 марта 1881 г. Его арестовали 27 февраля, но он потребовал приобщения своего дела к материалам покушения на убийство царя. Рядом с Желябовым стоит фигура Софьи Перовской. Софья Львовна Перовская прошла свой путь «хождения в народ» с 1874 по 1877 г. в Самарской, Тверской и Симбирской губерниях. Работала учительницей и фельдшером. Участвовала в неудачной попытке освободить революционера-социалиста Мышкина, освобождала политзаключенных из Харьковского централа. В 1879 г. она становится членом Исполнительного комитета и Распорядительной комиссии «Народной воли». Перовская также участвовала в покушении на Александра II. Она стала первой женщиной в России, казненной за участие в террористическом акте. Особое место в антологии российского терроризма принадлежит П. Ткачеву — автору террористического манифеста известного под названием: «Терроризм как единственное средство нравственного и общественного возрождения России». Ткачев первым в России дал развернутое теоретическое обоснование террора как средства политической борьбы. После событий 1 марта 1881 г. Ткачев встал на путь яростной пропаганды терроризма, едва ли не каждый день предлагая все новые планы террористических актов. Ткачев умер в 1886 г. в парижской психиатрической лечебнице, так и не осуществив своих планов. Однако, террористическая стратегия, разработанная Ткачевым, используется и по сей день террористами всего мира. Он писал: «Дезорганизовать и ослабить правительственную власть, при существующих условиях политической и общественной жизни России, возможно лишь одним способом: терроризированием отдельных личностей, воплощающих в себе в большей или меньшей степени правительственную власть. Скорая и справедливая расправа с носителем самодержавной власти и их клеветами производит на эту власть, как доказали события последнего времени, именно то действие, которое, с точки зрения интересов верноподданных, должно быть для последних наиболее желательным. Она ослабляет эту власть, нагоняет на нее панику, расстраивает ее функции, заставляет ее в буквальном смысле слова терять голову. В то же время она умаляет ее авторитет и разрушает ту иллюзию неприкосновенности самодержавия, в которую так искренне верит большинство верноподданных. Иными словами, революционный террор, дезорганизуя, ослабляя и запугивая правительственную власть (или, что все равно, носителей этой власти), тем самым содействует высвобождению верноподданных из-под гнета оболванивающего и оскотинивающего их страха, т. е. содействует их нравственному возрождению, пробуждению в них, забитых страхом, человеческих чувств. Революционный терроризм является, таким образом, не только наиболее верным и практическим средством дезорганизовать существующее полицейско-бюрократическое государство, он является единственным действенным средством нравственно переродить холопа верноподданного в человека, гражданина»