О распознавании и собирании гравюр. Пособие для любителей - [35]
В гравюрах на меди о раннем оттиске свидетельствует чистота линий, прозрачность и стройность теневых частей. Да не подумают, что большая чернота всегда есть признак раннего оттиска. Новые оттиски с ретушеванной доски именно часто отличаются большей, но нестройной и не нужной чернотой. Старшинство оттиска, его достоинство и значение следует искать в тонкой и мягкой прозрачности гравировки, которая, при всей силе краски, тем не менее выступает во всех штрихах. Так, ранние оттиски с еще не истертых досок Ватерло, Эвердингена и т. п. отличаются серебристым колоритом, особенно ценящимся собирателями изящных произведений.
При определении старшинства оттисков нужно исследовать, достаточно ли отпечатаны все, даже мельчайшие линии. Для определения состояния резцовых гравюр в особенности следует обращать внимание на переходы от теней к свету. В ранних оттисках переходы эти нежны, оттеняясь постепенно и мягко; на позднейших оттисках тени неожиданно и грубо обрываются, ибо нужные переходные тоны, часто производимые холодной иглой, от частого печатания исчезли. Очень поучительно и для изучения полезно сравнивать ранние и позднейшие оттиски с одной и той же доски Марка Антония и его учеников, Авг. Караччи и других. Часто думаешь, что оба экземпляра представляют оттиски с двух различных досок, так сильно изменен бывает оттиск с истертой доски. В офортах работы холодной иглой, касающиеся ландшафтов, облаков и задних планов, служат точкой опоры для определения старшинства оттиска, так как эти предметы или изображаются холодной иглой, или слабо вытравляются и поэтому скорее стираются. В офортах на ранний оттиск указывают еще находящиеся на нем следы грязи на доске, что служит доказательством снимка оттиска до чистки доски с целью отпечатать экземпляры для продажи. Грязные следы еще не стертого с доски канта также указывают на ранний оттиск. Такие оттиски со следами каймы с досок знаменитых художников часто очень дорого оплачиваются, ибо их принимают за пробные оттиски, если только нет доказательств противного.
На листах с досок, работанных резцом в соединении с холодной иглой, в позднейших оттисках части гравированные (резцом) резко отделяются от ослабевших и даже исчезнувших частей, работанных крепкой водкой, через что нарушается общая гармония гравюры. Работа, деланная резцом, сохраняется дольше и выдерживает большее число оттисков, нежели офортная.
В позднейших оттисках гравюр черной манеры, снятых с истертой доски, обыкновенно не видна бархатная глубина теневых частей, формы утрачивают их определенные контуры, а в тех случаях, когда до обработки доски скребком рисунок на ней был вытравлен, то вытравка неприятно выделяется на гравюре.
И бумага, на которой листы отпечатаны, может служить точкой опоры для определения старшинства оттиска. Когда мы встречаем лист, отпечатанный на бумаге, вошедшей в употребление спустя долгое время после смерти художника, то мы, конечно, имеем дело с позднейшим оттиском. Старый оттиск какого-нибудь листа Рембрандта или Дюрера на машинной бумаге был бы анахронизмом. Но если гравюра отпечатана на бумаге, уже бывшей в употреблении во время изготовления доски, то, по всей вероятности, такой оттиск относится к первому времени отпечатания доски, хотя с достоверностью этого сказать нельзя, ибо ввиду того, что и в настоящее время можно достать бумагу XVI и XVII веков, истертая доска могла быть отпечатана на такой бумаге сотней или двумя сотнями лет позже ее изготовления.
Такими исследованиями вообще определяется старшинство оттисков. Но этими общими указаниями исследователь и собиратель не довольствуются; они желают иметь верное и безошибочное указание следов постепенного изменения, оставляемого доской на оттисках. Такие указания ему могут быть даны внешними случайными отметками, сделанными на доске уже после ее художественного изготовления. Каждая отметка подобного рода, естественно, видна будет и на оттиске.
b. Э т и в н е ш н и е з н а к и составляют как бы историю доски и ее оттисков. Через прибавление или отнятие таких признаков доска является в новом состоянии: каждый оттиск одного состояния отличается от оттиска другого состояния. Таким образом, являются отличия в оттисках, называемые состояниями и сортами оттисков, Abdrucksgattungen oder Abdruckszustande, etats. Итак, рядом с постепенным ослабеванием гравированной доски, рассмотренным нами выше, каждая доска имеет еще отличительные признаки, дающие нам точку опоры для определения старшинства оттисков.
Знакомство с различного рода изменениями, могущими произойти на досках или встречавшимися на таковых, необходимо как для знатока, так и для собирателя произведений искусства.
Мы должны заметить, что для определения таких изменений нет общего обязательного и твердого правила. Не все произведения гравюрного искусства заурядным образом переходили с известной постепенностью из одного состояния в другое; иной лист известен только в одном состоянии, между тем как другой претерпел 4, 9, даже 15 изменений. И самый род изменений также различен в большинстве художественных листов, как тому нас поучают монографии о произведениях отдельных художников и руководства для собирания гравюр. Кроме этого, мастера не на всех досках одинаковым образом отмечали различное их состояние.
Флориан Иллиес (род. 1971), немецкий искусствовед, рассказывает об искусстве как никто другой увлекательно и вдохновляюще. В книгу «А только что небо было голубое» вошли его главные тексты об искусстве и литературе, написанные за период с 1997 по 2017 год. В них Иллиес описывает своих личных героев: от Макса Фридлендера до Готфрида Бенна, от Графа Гарри Кесслера до Энди Уорхола. Он исследует, почему лучшие художники XIX века предпочитали смотреть на небо и рисовать облака, и что заставляло их ехать в маленькую итальянскую деревушку Олевано; задается вопросом, излечима ли романтика, и адресует пылкое любовное письмо Каспару Давиду Фридриху.
В настоящей книге собрано более тридцати интервью Энди Уорхола (1928–1987), разделенных по трем периодам: 60-е, 70-е, 80-е. Изобретательность Уорхола в интервью обычно оставалась в рамках формата «вопрос-ответ», но намекала, что это лишь формат, и давала интервьюеру право его разрушить. Своими вроде бы банальными ответами художник создавал простор для творческих способностей интервьюера, поощряя их еще больше, когда менялся с интервьюером местами или как-то иначе размывал роли интервьюера и интервьюируемого. Можно ли считать эти интервью искусством? Если рассмотреть их в широком контексте, на фоне всего корпуса творчества Энди Уорхола во всех техниках и видах искусства, то, по мнению составителей этого сборника, придется ответить: «Можно».
В книге академика рассматриваются правила письма на основе начертаний, какие имели место в истории письма от начала первого тысячелетия вплоть до изобретения книгопечатания. Автор делает акцент на усвоение начинающими приемов работы ширококонечным пером, владение которым является важной частью обучения искусству каллиграфии. Методический материал книги, внимательно изученный, должен обеспечить базу, на которой можно самостоятельно совершенствовать свое мастерство. Вооружитесь терпением, настойчивостью и вам обязательно будет сопутствовать успех, - говорит автор.
Омерзительное искусство — это новый взгляд на классическое мировое искусство, покорившее весь мир. Софья Багдасарова — нетривиальный персонаж в мире искусства, а также обладатель премии «Лучший ЖЖ блог» 2017 года. Знаменитые сюжеты мифологии, рассказанные с такими подробностями, что поневоле все время хватаешься за сердце и Уголовный кодекс! Да, в детстве мы такого про героев и богов точно не читали… Людоеды, сексуальные фетишисты и убийцы: оказывается, именно они — персонажи шедевров, наполняющих залы музеев мира.
Первая в советской искусствоведческой литературе большая монография, посвященная Ван Гогу и ставящая своей целью исследование специальных вопросов его творческой методологии. Строя работу на биографической канве, с широким привлечением эпистолярного материала, автор заостряет внимание на особой связи жизненной и творческой позиций Ван Гога, нетрадиционности его как художника, его одиночестве в буржуазном мире, роли Ван Гога в становлении гуманистических принципов искусства XX века.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.