О распознавании и собирании гравюр. Пособие для любителей - [18]
Еще позднее картонажная гравюра работалась более свободной манерой, штриховка широко накладывалась, концы теней заострялись, как это видно на работах К. Корта, Авг. Каррачи, К. Альберти и других мастеров.
В Голландии, где гравирование в XVII столетии процветало[10], мастера бойко и свободно владели резцом. Толщина линий видоизменяется; посредством удвоенной или умноженной штриховки часто достигался удивительный эффект.
Следует рассмотреть работы Гольциуса (его 6 образцовейших листов, собственный портрет, В. 172, портрет Корнгерта В. 164 и след.) и его учеников Сенредама (Saenredam), И. Муллера (J. Muller), Матама (Matham), Гейна (Gheyn), А. Килиана (L. Kilian) и других того же направления.
Во Франции, в младенческую эпоху нашего искусства, мы встречаем лишь немногих художников и вовсе не находим выработанной школы штриха. Сюда относятся Иван Дюве (Jean Duvet – его листы помечены 1520—1555 гг.),
Степан Лон (Stephanus Laulne, подражавший немецким мелкоформатным художникам и размерами своих листов), Л. Гольтье (L. Gaultier), Ж. Перисен (J. Perisin) и другие. Ник. Беатризе (Nic. Beatrizet) из Лотарингии и Рене Буавень (Rene Boyvin), оба посетившие Италию, подражали итальянской картонажной манере, П. Верио (Р. Woeriot – немецким золотых дел мастерам, гравировавшим предметы их ремесла. Кл. Меллан (Cl. Mellan, род. в 1598 г.) впоследствии изобрел своеобразную манеру для своих листов. Он исполнял контуры и теневые места простыми параллельно идущими штрихами. Тени, мясистые части и мускулы тела, складки платья выражены утолщением простого штриха. Его «голова Христа», исполненная одной спиральной линией, идущей от оконечности носа, уже ради ее курьеза сделалась знаменитой. Фр. Спиер (Spierre) и Тернейзен (Thurneyzen) старались ему подражать. Эта манера гравирования, по-видимому, подала первую идею для новых двух аппаратов (Reliefcopirmaschine und Guillochirmaschine). Впрочем, рельефная манера более употребляется для иных, а не для художественных целей.
a) К о л о р и т н а я г р а в ю р а (Farbiger Stich). Рядом с развитием художественной техники явилось желание гравюрой на меди достигнуть высших целей. Граверы более не довольствовались перенесением рисунков знаменитых художников на медную доску; они принялись за картины и попробовали словно рисовать резцом. Для каждого предмета введена особая манера владеть резцом и установлен особый подбор штрихов с целью все представить в свойственном предмету роде и таким образом произвести гравюрой впечатление картины. Тени здесь являются более выполненными, так что в теневых местах встречаются четверные ряды штрихов. Смелый полет усвоили себе граверы Больсверт, Понциус и Ворстерман, изготовлявшие свои гравюры по картинам их учителя Рубенса.
Еще более развита так называемая решетчатая манера (Gittermanier), в коей вторые штрихи положены на первые совершенно крестообразно, отчего образуются решеточки. В мясистых частях фигур в этих решеточках (клеточках) делались еще слабые точки, чем достигалась особенная нежность. Аинейная манера является наиболее выработанной, хотя различные предметы для отличия друг от друга и выражали особым ведением резца, как то: платья, шелк, бархат, дерево, воду, облака, блестящий металл и т. п.
X у д о ж н и к и к о л о р и т н о й г р а в ю р ы. У н е м ц е в: Шмидт (G.F. Schmidt), Вилле (J.G. Wille), Як. Шмутцер (Jac. Schmutzer), Мюллеры (Fr. und J.G. Muller), Фальк (J. Falk), Клаубер (S.J. Klauber), Шульце (C.G. Schulze), и новейшее время: Форстер (F. Forster), Ульмер (J.C. Ulmer), Стайнла (M. Steinla), Каспар (J. Caspar), Грунер (L. Gruner), Вагнер (F. Wagner), Айхенс (Eichens), Фельзинг (Felsing), Мандель (Mandel – со многими хорошими учениками), Гофман (A. Hoffmann), Келлер (J. Keller) и другие.
У и т а л ь я н ц е в: Кунего (D. Cunego), Вольпато (Volpato), Порпорати (C.A. Porporati), Р. Морген (R. Morghen), Бетелини (P. Bettelini), Фоло (G. Folo), Аонги (G. Longhi), Гандольфи (M. и G. Gandolfi), оба Андерлони (Anderloni), Райнальди (F. Rainaldi), Тоски (Toschi) – создавший много отличных учеников, как Далько (Dalko), Бизи (M. Bisi), Иези (J. Jesi), Гаравалиа (G. Garavalia), Перфети (A. Perfetti), Каламата (C. Calamata), Меркури (Mercurj).
У н и д е р л а н д ц е в, кроме уже выше названных: Дельф (Delff), Зидергоф (Suyderhoef), Аомбарт (P. Lombart), ван Шу пен (P. van Schuppen), ван Дален (C. van Dalen), Фишер (C. Visscher), Эделинк (G. Ede– link) и в новейшее время Корр (E. Korr).
Ф р а н ц у з с к а я ш к о л а может указать на наибольшее число художников, работавших колоритной манерой гравюры. Из ранних мы называем: Массона (A. Mas– son), Нантейля (R. Nanteuil), Ж. Одрана (G. Audran), П. и Р.Ж. Древет (P. et R.J. Drevet), Доле (J. Daulle), Н. и Р. Делоне (N. и R. Delaunay), Массарда (J.B. Massard), Авриля (J. Avril), Балешу (Balechou), Боварле (Beau– varlet); из более новых: Бервика (Bervic), Одуена (Audouin), Годефроа (J. Godefroy), Буше-Деноайе (Boucher-Desnoyers), Линьона (E. Lignon), Ложье (J.N. Laugier), Ришома (J.T. Richomme), Леру (J.M. Leroux), Прадье (C.S. Pradier), Генрикель-Дюпон (S.P. Henriquel-Dupont), Бриду (A. Bridout), листы которых очень уважаются любителями.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Первая книга художницы Натальи Александровны Касаткиной (1932–2012), которая находилась – благодаря семье, в которой родилась, обаянию личности, профессионализму – всегда в «нужном месте», в творческом котле. (Круг её общения – Анатолий Зверев, Игорь Шелковский, Владимир Слепян, Юрий Злотников, Эдуард Штейнберг, Леонид Енгибаров, Ирина Ватагина…) Так в 1956 г. она оказалась на встрече с Давидом Бурлюком в гостинице «Москва» (вместе с И. Шелковским и В. Слепяном). После участия в 1957 г. в молодёжной выставке попала на первую полосу культового французского еженедельника Les Lettres Francaises – её работа была среди тех, которые понравились Луи Арагону.
Книга представляет собой сборник статей, эссе и размышлений, посвященных Ингмару Бергману, столетие со дня рождения которого мир отмечал в 2018 году. В основу сборника положены материалы тринадцатого номера журнала «Сеанс» «Память о смысле» (авторы концепции – Любовь Аркус, Андрей Плахов), увидевшего свет летом 1996-го. Авторы того издания ставили перед собой утопическую задачу – не просто увидеть Бергмана и созданный им художественный мир как целостный феномен, но и распознать его истоки, а также дать ощутить то влияние, которое Бергман оказывает на мир и искусство.
Книга известного арт-критика и куратора Виктора Мизиано представляет собой первую на русском языке попытку теоретического описания кураторской практики. Появление последней в конце 1960-х – начале 1970-х годов автор связывает с переходом от индустриального к постиндустриальному (нематериальному) производству. Деятельность куратора рассматривается в книге в контексте системы искусства, а также через отношение глобальных и локальных художественных процессов. Автор исследует внутреннюю природу кураторства, присущие ему язык и этику.
Книга И. Аронова посвящена до сих пор малоизученному раннему периоду жизни творчества Василия Кандинского (1866–1944). В течение этого периода, верхней границей которого является 1907 г., художник, переработав многие явления русской и западноевропейской культур, сформировал собственный мифотворческий символизм. Жажда духовного привела его к великому перевороту в искусстве – созданию абстрактной живописи. Опираясь на многие архивные материалы, частью еще не опубликованные, и на комплексное изучение историко-культурных и социальных реалий того времени, автор ставит своей целью приблизиться, насколько возможно избегая субъективного или тенденциозного толкования, к пониманию скрытых смыслов образов мастера.Игорь Аронов, окончивший Петербургскую Академию художеств и защитивший докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме, преподает в Академии искусств Бецалель в Иерусалиме и в Тель-Авивском университете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.