О пролетарской культуре (1904-1924) - [85]
Их вопросы и комментарии к тому, что мы вместе читали, скоро убедили меня, что выбранные «пособия» не соответствуют их требованиям, и особенно – самому складу их мышления. Объяснительное чтение быстро превратилось в скучное предисловие, за которым следовали живые беседы, уходившие очень далеко от затронутых чтением сюжетов. В этих беседах стихийно и упорно выступали определенные тенденции, само собою намечалось определенное направление для ищущей мысли молодого лектора: соединять, как звенья одной сложной цепи развития, явления технические и экономические с вытекающими из них формами духовной культуры. Пришлось поневоле перейти к составлению собственного курса лекций, в котором материал комбинировался в такой именно связи: получился «Краткий курс экономической науки», потом легально изданный после варварских цензурных операций.
А затем запросы слушателей шли дальше и дальше и захватывали сложнейшие темы естествознания и философии; лекторы принуждены были сами учиться многому, о чем раньше им казалось достаточным иметь беглые поверхностные сведения.
Было совершенно невозможно за короткое время передать слушателям фактический материал во всех областях, которые вызывали их живой интерес. Это заставляло лекторов иначе ставить и самую задачу, употреблять главные усилия на то, чтобы научить слушателей учиться, указать им пути и средства к самостоятельной работе. Приходилось сосредоточивать внимание на методах тех наук, о которых надо было давать понятие. При этом оказывалось, что слушателей наших занимает и привлекает всего более не специализированный характер различных методов, а, напротив, их взаимная связь, то, что в них находится общего и сходного. Мы наталкивались на какое-то прирожденное стремление к монизму, от нас требовали – не всегда с успехом, разумеется, – монистических ответов на всевозможные, проклятые и не проклятые вопросы. В эту сторону должна была направляться деятельность и нашей собственной мысли; для меня лично это в сильнейшей степени предопределило характер всей последующей, научной и философской работы.
А между тем в данном случае слушатели-рабочие могли: дать нам, моим руководителям, лишь неопределенное, так сказать, стихийное руководство, которое вытекло просто из их социальной природы, навязывалось складом их мышления, отчетливо даже неоформленным, но коренившимся глубоко в условиях коллективно-трудовой их жизни.
Эта, быть может, самая длительная и систематичная из пропагандистских попыток того времени заронила в нас впервые идею Рабочего Университета. Для нас попытка эта была и осталась не только его наивным прообразом, – она явилась также началом нашего собственного воспитания в пролетарском духе, первым курсом нашего «Рабочего Университета».
За пропагандистской работой последовала агитационная. Потом настало время широкой политической борьбы. Пришла первая волна Русской Революции, 1905-6 годы.
Дни свобод позволили развернуть агитацию и пропаганду в несравнимых с прежним размерах. Но ни в составлявшихся программах пропаганды, ни в самой ее практике не выступала сколько-нибудь заметно идея Рабочего Университета, как и сама идея пролетарской культуры вообще оставалась в зародыше. Политика господствовала всецело, и характер работы был почти исключительно демократический; о социализме упоминалось лишь как об отдаленной цели, чтобы немедленно перейти опять к политике, к демократическим лозунгам.
Это было вполне естественно, это неизбежно вытекало из обстановки. Уровень развития нашего рабочего масса был таков, что ему еще не хватало и собственно демократического воспитания; а судьба его усилий и всей революции зависела от того, поддержит ли его остальная демократия, т. е. именно крестьянство; пролетариату надо было во что бы то ни стало связаться с крестьянством, что было возможно лишь на общедемократической почве.
Поэтому, хотя мы, представители старой пропаганды, постоянно указывали тогда же на необходимость расширения задачи в смысле социалистического воспитания пролетариата, и московские большевики, в частности, усиленно настаивали на этом, – но даже литературу соответственного типа нам удалось развить только в самом ограниченном масштабе.
Когда первая волна революции разбилась об инертность крестьянских масс и армии, когда пролетариат был оттеснен с политической арены, а интеллигенция в огромном большинстве отшатнулась от социал-демократии, тогда настало время серьезнее и глубже подумать об этом вопросе.
Жизнь как нельзя нагляднее показала, что рабочий класс должен полагаться только на себя, что в дальнейшем ему предстоит всецело самому вести свое дело. К этому надо было усиленно и спешно готовиться.
Партийная рабочая школа 1909 года на острове Капри была устроена по инициативе группы так наз. «левых большевиков», впоследствии «впередовцев». Самую активную роль в ее организации сыграл рабочий философ Никифор Вилонов, вместе с М. Горьким, Луначарским, М. Покровским и др. Русским организациям было предложено послать в эту школу специально выбранных товарищей. Организации распадались, переправа через границу была очень трудна; набралось всего четырнадцать слушателей. И так как не все пославшие их организации ясно понимали смысл и значение дела, то даже эти немногие не все соответствовали тому уровню сознательности и активности, какой требовался для участников пролетарской высшей школы; но большинство все же стояло на уровне задачи.
В настоящем сборнике впервые осуществлена попытка дать целостное представление о взглядах видного деятеля рабочего движения, крупного ученого, интересного мыслителя и талантливого писателя А. А. Богданова на социализм. Читатель получит возможность детально познакомится с его анализом проблем движения человечества по пути к социализму, места и роль науки и культуры в процессе подготовки пролетариата к социалистической революции, планомерной организации жизни нового общества. Помимо теоретических работ в сборник включены и художественные произведения Богданова — «Красная звезда» и «Инженер Мэнни».http://ruslit.traumlibrary.net.
Александр Александрович Богданов (1873–1928) — русский писатель, экономист, философ, ученый-естествоиспытатель.В 1908 году завершил и опубликовал свое лучшее научно-фантастическое произведение — роман «Красная звезда», который можно считать предтечей советской научной фантастики. Одновременно вел активную революционную работу в тесном контакте с В.И. Лениным.В 1913–1917 гг. создал двухтомное сочинение «Всеобщая организационная наука», в котором выдвинул ряд идей, получивших позднее развитие в кибернетике: принципы обратной связи, моделирования, системного анализа изучаемого предмета и др.После Октябрьской революции А.Богданов посвящает себя работе в биологии и медицине.
«Письмо из службы профпереподготовки пришло, когда я почти перестала ждать и свыклась с тем, что любить мне не положено. Это был самый обычный день. Ожидалась проверка, но это рутина, у нас в семье что ни день проверки. В Министерстве воспитания не доверяют электронному мониторингу и то и дело отправляют контролёров-людей проследить: а вдруг мы сами рисуем на планшетах те картинки, которые подгружаем в систему под видом детского творчества?..».
Во второй половине XX века интерес к идеям «Тектологии» (1913–1928) возрос в связи с развитием кибернетики. Работа интересна тем, что ряд положений и понятий, разработанных в ранках «Тектологии» («цепная связь», «принцип минимума» и др.), применим и для построения кибернетических, моделей экономических процессов и решения планово-экономических задач. Переиздание книги рассчитано на подготовленного читателя, знакомого с оценкой В. И. Ленина «Краткого курса экономической науки» (1897 г.) и критикой идеалистической системы «эмпириокритицизма», данной в работе «Материализм и эмпириокритицизм» (1908 г.).Для научных работников.
Во время раскопок студенты из Астрахани находят золотую статую коня, захороненную еще во времена хана Батыя. Перед молодыми археологами и руководящим ими профессором возникает непростая проблема… Молодой священник Борис Радостев приехал в Москву, чтобы добиться сохранения церкви в Ленинградской области, которую собираются снести. Случайно в руки ему попадает таинственный прибор, позволяющий батюшке наблюдать за грехами москвичей… Неспокойно было в западных русских землях в конце XV века. Некоторые из бояр, вместо того чтобы исправно служить царю-батюшке, выслуживались перед польским королем Казимиром IV.
Что делать, если привычный с детства мир – всего лишь арена грандиозного эксперимента, а ты – всего лишь необходимый его результат, который захотят использовать совсем не в твоих интересах?А как быть, если ты думаешь, что живёшь и трудишься в виртуальном мире во имя поддержания формы и даже улучшения своего физического тела, но похоже, что всё в точности наоборот, а, возможно, и совсем как-то иначе?И вообще, зачем Моисей водил свой народ сорок лет по пустыне, кто он был такой, и единичный ли это случай во всех обитаемых мирах или тщательно спланированные кем-то акции?И наконец, что делать, чтобы возродить отечественную фантастику на новом качественном уровне?Василий Головачёв, Майк Гелприн, Игорь Вереснев, Дмитрий Лазарев и другие известные писатели-фантасты в традиционном ежегодном сборнике, выпускаемом по итогам Международного литературного семинара «Партенит»!
После распада Советского Союза страны бывшего социалистического лагеря вступили в новую историческую эпоху. Эйфория от краха тоталитарных режимов побудила исследователей 1990-х годов описывать будущую траекторию развития этих стран в терминах либеральной демократии, но вскоре выяснилось, что политическая реальность не оправдала всеобщих надежд на ускоренную демократизацию региона. Ситуация транзита породила режимы, которые невозможно однозначно категоризировать с помощью традиционного либерального дискурса.
Серия «Фигуры Философии» – это библиотека интеллектуальной литературы, где представлены наиболее значимые мыслители XX–XXI веков, оказавшие колоссальное влияние на различные дискурсы современности. Книги серии – способ освоиться и сориентироваться в актуальном интеллектуальном пространстве. Неподражаемый Славой Жижек устраивает читателю захватывающее путешествие по Событию – одному из центральных концептов современной философии. Эта книга Жижека, как и всегда, полна всевозможных культурных отсылок, в том числе к современному кинематографу, пестрит фирменными анекдотами на грани – или за гранью – приличия, погружена в историко-философский конекст и – при всей легкости изложения – глубока и проницательна.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Книга о философском потенциале творчества Пришвина, в основе которого – его дневники, создавалась по-пришвински, то есть отчасти в жанре дневника с характерной для него фрагментарной афористической прозой. Этот материал дополнен историко-философскими исследованиями темы. Автора особенно заинтересовало миропонимание Пришвина, достигшего полноты творческой силы как мыслителя. Поэтому в центре его внимания – поздние дневники Пришвина. Книга эта не обычное академическое литературоведческое исследование и даже не историко-философское применительно к истории литературы.
Василий Васильевич Розанов (1856-1919), самый парадоксальный, бездонный и неожиданный русский мыслитель и литератор. Он широко известен как писатель, автор статей о судьбах России, о крупнейших русских философах, деятелях культуры. В настоящем сборнике представлены наиболее значительные его работы о Ф. Достоевском, К. Леонтьеве, Вл. Соловьеве, Н. Бердяеве, П. Флоренском и других русских мыслителях, их религиозно-философских, социальных и эстетических воззрениях.
Перед вами первая книга на русском языке, специально посвященная теме научно-философского осмысления терроризма смертников — одной из загадочных форм современного экстремизма. На основе аналитического обзора ключевых социологических и политологических теорий, сложившихся на Западе, и критики западной научной методологии предлагаются новые пути осмысления этого феномена (в контексте радикального ислама), в котором обнаруживаются некоторые метафизические и социокультурные причины цивилизационного порядка.
Энди Мерифилд вдыхает новую жизнь в марксистскую теорию. Книга представляет марксизм, выходящий за рамки дебатов о классе, роли государства и диктатуре пролетариата. Избегая формалистской критики, Мерифилд выступает за пересмотр марксизма и его потенциала, применяя к марксистскому мышлению ранее неисследованные подходы. Это позволяет открыть новые – жизненно важные – пути развития политического активизма и дебатов. Читателю открывается марксизм XXI века, который впечатляет новыми возможностями для политической деятельности.