О природе и языке - [10]
Синтаксис вопросов выглядит довольно единообразным уже при поверхностном анализе, но другие аспекты языка, на первый взгляд, значительно варьируют в разных языках. Работы последних лет последовательно показывают, однако, что как только предметная область изучается в подробностях и с помощью надлежащего теоретического инструментария, значительная часть варьирования исчезает, и мы получаем остаток из нескольких элементарных параметров.
5.2. Наречия и функциональные ядерные элементы
Одним таким аспектом, в отношении которого языки демонстрируют значительное разнообразие, является положение обстоятельств. К примеру, некоторые низкоуровневые наречия во французском и других романских языках, как правило, вклиниваются между глаголом и прямым дополнением, в то время как в английском они появляются между субъектом и несущим словоизменительные признаки глагольным элементом:
(24)
Jean voit souvent Marie
‘Жан видит часто Мари*.
(25)
John often sees Mary
‘Джон часто видит Мэри*.
Изящный и перспективный подход к этой проблеме был подсказан опять-таки интуитивным чувством единообразия. Быть может, наречие в обоих языках занимает одну и ту же позицию? На это настойчиво указывает тот факт, что данный класс наречий занимает одну и ту же позицию относительно других классов наречий, так что порядок наречий во всех указанных языках фиксирован: перед ним должны стоять отрицательные наречия вроде not, после него должны следовать наречия типа completely ‘полностью’ и т. д. В этой постоянной структурной конфигурации может меняться положение глагола: если предложение содержит указание глагольного времени Т в позиции между субъектом и предикатом VP, то в языках типа французского глагол передвигается к Т через наречие (в результате чего возникает представление типа (26Ь), выводимое из глубинной структуры (26а)), в то время как в английском языке глагол остается в своей базовой позиции (Emonds 1978; Pollock 1989) либо совершает лишь минимальное передвижение к более низко расположенному функциональному ядерно- му элементу (Johnson 1991):
(26)
Jean voit + Т [souvent voit Marie]
b. Jean voit + T [souvent Marie].
(27)
John T [often sees Mary].
Если принять этот способ объяснения в простых случаях, он сразу же распространяется на более сложные модели. К примеру, нижеследующая парадигма показывает, что во французском языке глагол может занимать как минимум четыре различных позиции в зависимости от того, имеет ли он показатели личных форм или нет, а также от иных свойств конструкции (три позиции, не занятые глаголом в данном примере, обозначаются X):
(28)
X пе X pas X completement comprendre la theorie (c'est
decevant)
‘X “ne” X не X полностью понять теорию (это досадно)’>6.
X пе X pas comprendre completement X la theorie (c'est
decevant)
X il ne comprend pas X completement X la theorie
>4X он “пе” понимает не X полностью X теорию’.
Ne comprend-il X pas X completement X la theorie?
>4>44Ne” понимает он X не X полностью X теорию?’
Под влиянием исследовательского течения, основанного теорией глагольного передвижения Жана- Ива Поллока (Pollock 1989), все эти случаи сводятся к единственной глубинной структуре, в которой полнозначный глагол помещается внутри VP и соседствует с выбираемым им прямым дополнением, как в (28 а). Сентенциальная структура мыслится как набор иерархически организованных функциональных ядерных элементов, позиции которых обозначены в (28) Х-м. Этими ядерными элементами, возможно, выражается время и другие свойства морфосинтаксиса предложений, такие как согласование с субъектом (следуя традиционной терминологии, ядерный элемент, с которым сличаются (checked) согласовательные признаки, обозначается AGR, однако этот элемент может выражать и иные релевантные для интерпретации свойства, такие как наклонение и пр., если «чисто» согласовательные ядерные элементы не допускаются, как в (Chomsky 1995 а)), а также повествовательная или вопросительная иллокутивная сила левопериферийного ядерного элемента-дополнителя С. Общий процесс передвижения от одного ядерного элемента к другому может или должен поднять глагол к более высокому ядерному элементу в зависимости от его морфологической формы и иных свойств структуры:
(29)
С Ипе + AGR pas Т completement comprend la theorie
‘С он “ne + AGR” не Т полностью понимает теорию’.
Таким образом, во французском языке глагол в нефинитной форме может оставаться в позиции ядерного элемента глагольной группы VP, как в (28 а), или же факультативно передвинуться к функциональному ядерному элементу, выражающему время и расположенному выше, чем определенные классы наречий типа
«Если у вас при себе молоток, то любая проблема для вас — гвоздь». С помощью провокационных обобщений и упрощений Ноам Хомский, известный лингвист, философ, общественный деятель, беспощадный критик политики США и противник глобализации, бросает вызов читателям, побуждая их мыслить активнее и в итоге заставляя по-новому взглянуть на острые проблемы современности. На чем основывается современный экономический и политический миропорядок? Каково будущее демократии в арабском мире? Что подтолкнуло Европу к экономическому кризису? Рассуждая об этом, а также о ценностях свободы, суверенитета, соблюдения прав человека, Хомский оперирует фактами, казалось бы, известными каждому из нас, но его выводы абсолютно неожиданны и потому гениальны.
Книга Ноама Хомского «Кто правит миром?» – крайне значимый для XXI века труд, призванный встрясти мир и пошатнуть всеобщее спокойствие, добравшись до самых основ современного мироустройства. Анализ Хомского текущих процессов во внешней политике сосредоточен на фактах, течениях и политических дискурсах, которые, как правило, выпадают из пространства общественного мнения и остаются в тени. В книге рассматриваются «Настоящие правители» XXI века и их влияние на современность и будущее человечества. Прежде всего, речь идёт об Америке, ее становлении сверхдержавой и сбоях системы, преступлениях, внешних и внутренних друзьях и врагах.
В этой книге известный американский интеллектуал и политический деятель размышляет о глубоком кризисе, надвигающемся на современные западные общества, чьи социально-экономические проблемы достигли таких масштабов, что пришло время говорить о новой «классовой войне». Опираясь в своей аргументации на обширный фактический материал, Хомский вскрывает противоречия, порождаемые нарождающимся глобальным капитализмом, и предлагает его всеобъемлющую критику.
Ноам Хомский, один из ведущих интеллектуалов современности, широко известен тем, что совершил революционный переворот в науке о языке, так называемую «хомскианскую революцию».Автор более 100 книг и более 1000 статей, почетный профессор 40 университетов мира, самый цитируемый в мире автор из ныне живущих, Ноам Хомский к тому же является выдающимся политическим мыслителем и одним из самых популярных левых деятелей в мире. «Совесть Запада», автор многочисленных бестселлеров в сфере политической публицистики, Хомский широко известен своей критикой американской внешней политики, государственного капитализма, манипулирования обществом с помощью средств массовой информации.
Американский лингвист, публицист, философ Ноам Хомский считается одним из наиболее влиятельных из ныне живущих интеллектуалов. Ярый и последовательный критик политической тирании, анархист Хомский анализирует роль государства от его истоков до современности и обозначает векторы его будущего развития. Он считает одинаково регрессивными идеологии государственного социализма и государственного капитализма, а государство будущего связывает с развитием либертарианства как логического продолжения идей классического либерализма.
Книга Ноама Хомского «Гегемония, или Борьба за выживание», моментально ставшая бестселлером в США, наглядно показывает, как на протяжении более полувека Америка активно проводит в жизнь свою грандиозную имперскую стратегию во всем мире. Американское руководство проявило свою готовность — как во время Карибского кризиса — идти на любые риски для достижения мирового господства. Интеллектуал с мировым именем, Ноам Хомский, в данной книге исследует причины и истоки того, что привело нас на грань мировой катастрофы, что движет руководителями наших стран, когда они сознательно подвергают всех нас смертельной опасности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Задача этой книги — показать, что русская герменевтика, которую для автора образуют «металингвистика» Михаила Бахтина и «транс-семантика» Владимира Топорова, возможна как самостоятельная гуманитарная наука. Вся книга состоит из примечаний разных порядков к пяти ответам на вопрос, что значит слово сказал одной сказки. Сквозная тема книги — иное, инакость по данным русского языка и фольклора и продолжающей фольклор литературы. Толкуя слово, мы говорим, что оно значит, а значимо иное, особенное, исключительное; слово «думать» значит прежде всего «говорить с самим собою», а «я сам» — иной по отношению к другим для меня людям; но дурак тоже образцовый иной; сверхполное число, следующее за круглым, — число иного, остров его место, красный его цвет.
Задача этой книжки — показать на избранных примерах, что русская герменевтика возможна как самостоятельная гуманитарная наука. Сквозная тема составивших книжку статей — иное, инакость по данным русского языка и фольклора и продолжающей фольклор литературы.
Сосуществование в Вильно (Вильнюсе) на протяжении веков нескольких культур сделало этот город ярко индивидуальным, своеобразным феноменом. Это разнообразие уходит корнями в историческое прошлое, к Великому Княжеству Литовскому, столицей которого этот город являлся.Книга посвящена воплощению образа Вильно в литературах (в поэзии прежде всего) трех основных его культурных традиций: польской, еврейской, литовской XIX–XX вв. Значительная часть литературного материала представлена на русском языке впервые.