О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа - [29]

Бѣда не по лѣсу ходитъ, по людямъ, а какъ пойдетъ бѣда, растворяй ворота, никогда-де одной бѣдой не кончится. Это повѣрье основано на случайностяхъ, служившихъ поводомъ къ изобрѣтенію его. Но есть кромѣ того поэтическое повѣрье въ бѣдовиковъ, несчастныхъ на всѣ руки, или бѣдокуровъ; къ чему бы такой человѣкъ не прикоснулся, отъ этого ожидаютъ только худаго; его жалѣютъ, его не хотятъ обидѣть, но всякъ самъ себѣ ближе, и бѣдняка не менѣе того выпроваживаютъ за порогъ, если онъ куда зайдетъ, не держатъ въ одной рабочей артели, не даютъ никуда приткнуться, даже не смѣютъ подать помощи, опасаясь вреда для себя и для другихъ. Жалкое заблужденіе это такъ упорно, что его иногда ничѣмъ нельзя побѣдить.

Привязанность къ прадѣдовскимъ обычаямъ, отъ коихъ такъ трудно отстать народу, и страсть рядиться и красоваться, подавали въ купеческомъ сословіи нашемъ поводъ къ забавнымъ явленіямъ: такъ напр., купчиха, не устоявшая противу искушенія одѣваться заживо въ нѣмецкое платье, успокоивала совѣсть свою завѣщаніемъ, чтобы ее похоронили въ русскомъ сарафанѣ.

Въ числѣ сказокъ о нечистомъ, находимъ также опредѣленіе различія между многими именованіями его: чортъ смущаетъ, бѣсъ подстрекаетъ, дьяволъ нудитъ, сатана творитъ лживыя чудеса, для соблазна.

Есть сказка о блаженныхъ островахъ Макарійскихъ, гдѣ сытовыя рѣки, кисельные берега, или молочныя рѣки, медовые берега; дѣвка выйдетъ, однимъ концомъ коромысла ударитъ, готовый холстъ подънетъ; другимъ зачерпнетъ, нитки жемчугу вытянетъ; стоитъ тамъ и береза золотые сучья; и корова, на одномъ рогу баня, на другомъ котелъ; олень съ финиковымъ деревомъ на лбу, и птица сиринъ, иначе райская, перья непостижимой красоты, пѣніе обаятельное, ликъ человѣческій, и пр.

Повѣрье о неразмѣнномъ или неизводномъ рублѣ, который можно достать у нечистаго, продавъ ему на перекресткѣ въ полночь жаренаго въ перьяхъ гусака, разсказывается различнымъ образомъ и принадлежитъ къ тѣмъ же сказочнымъ вымысламъ, принимаемымъ тутъ и тамъ за наличную монету, и также распространено у различныхъ народовъ, напр., въ Германіи.

Въ числѣ такъ называемыхъ лубочныхъ картинъ, которыя нынѣ уже начинаютъ дѣлаться рѣдкостью и безъ цензуры не печатаются, есть, кромѣ изображенія помянутаго сирина, извѣстная космографія, гдѣ расписаны всѣ баснословныя, сказочныя страны, люди съ песьими головами, блаженные острова Макарійскіе и много другихъ чудесъ. Объ этомъ листѣ была помнится когда-то статья въ «Телеграфѣ». На другомъ листѣ находимъ мы изображеніе людей дивныхъ или дикихъ, найденныхъ Александромъ Македонскимъ внутри горъ Рифейскихъ: это люди одноногіе, трехрукіе, одноглазые, двуносые и пр. Всѣ они выходятъ на встрѣчу герою-побѣдителю, коему предшествуетъ пѣшій ратникъ въ полномъ вооруженіи.

Всѣмъ извѣстно довольно загадочное явленіе, что въ Москвѣ нѣтъ сорокъ; народное повѣрье изгнало ихъ за 40 верстъ изъ Москвы; но онѣ есть гораздо ближе, хотя, сколько мнѣ извѣстно, никто не видалъ, чтобы сорока залетала въ самую Москву. На это сложено нѣсколько поэтическихъ сказокъ; Москва основана на томъ мѣстѣ, гдѣ убитъ бояринъ Кучка; его предала сорока неумѣстнымъ сокотаньемъ своимъ, когда онъ спрятался подъ кустомъ; онъ ее проклялъ умирая и сороки исчезли оттуда навсегда. Другіе говорятъ, что сорока унесла съ окна послѣдній кусокъ сыра у одного старца, угоднаго небесамъ; онъ ее проклялъ за это и изгналъ изъ округа.

Третьи сказываютъ, и это преданіе сохранилось въ народныхъ пѣсняхъ, что Маринка Мнишекъ, будучи вѣдьмой, перекинулась въ сороку, когда пришлось ей худо, и вылетѣла изъ окна терема своего; за это сорока была проклята въ то время и не смѣетъ явиться въ Москву.

Есть еще довольно сложное и старинное повѣрье о василискѣ, который родится изъ пѣтушьяго яйца. Замѣтивъ, что курица иногда сдуру силится запѣть пѣтухомъ, люди изъ этого заключили, что и пѣтухъ можетъ иногда прикинуться курицей и снести яичко. Это яйцо кругленькое, маленькое, называется спорышокъ, и въ сущности есть не иное что, какъ выносокъ куриный, т. е. уродливое яичко, какъ говорятъ, послѣднее, когда курица перестаетъ нестись. Народъ иногда утверждаетъ, не знаю по какимъ примѣтамъ, что это яйцо пѣтушье: что пѣтухамъ во сто лѣтъ разрѣшено снести одно только такое яйцо; а если дѣвка поноситъ его шесть недѣль подъ мышкой, то изъ него вылупится василискъ. Объ этомъ василискѣ есть множество разсказовъ: онъ дѣлается оборотнемъ, или соединяется съ злымъ человѣкомъ, съ колдуномъ, и невидимо въ немъ живетъ; онъ вообще исполняетъ всѣ приказанія мачихи своей, выносившей его подъ мышкой, приноситъ ей золото, мститъ за нее тѣмъ, на кого она зла, даетъ ей разныя вѣсти и пр. Можетъ быть, повѣрье или сказка эта въ связи съ преданіями о сожительствѣ женщинъ съ нечистымъ духомъ, со зміями огненными, летучими и другаго разбора. Вѣдьма, по мнѣнію нѣкоторыхъ, есть именно плодъ подобнаго супружества, а сказка о Тугаринѣ Змѣевичѣ и ей подобныя, суть уродливыя порожденія разгула народнаго воображенія, настроеннаго на этотъ ладъ. Кирша Даниловъ разсказываетъ одинъ изъ подобныхъ случаевъ, о рожденіи Волхва Всеславича такими словами: