О понимании - [68]

Когда подошло время моего последнего устного экзамена, он очень переживал, что я могу сказать что-то лишнее и это заденет экзаменатора. Он тоже собирался присутствовать на экзамене, поскольку был заведующим кафедрой. Он снова и снова повторял мне: «Просто отвечай на вопрос! Что спросит экзаменатор, о том и говори. Не нужно углубляться, просто краткий ответ; того, что написано в учебниках, будет вполне достаточно. Я тоже буду рядом, и если замечу, что ты пошел в дебри, я просто слегка толкну тебя ногой под столом. Ты после этого вернись к вопросу и продолжай отвечать».

Мне задали первый вопрос, и сразу же возникла проблема. Преподаватель, который принимал экзамен, спросил меня: «Какая разница между индийской и западной философиями?» Доктор Саксена испугался. Он знал, что мне достаточно услышать слова «индийская» и «западная», чтобы меня понесло... Так и случилось.

— А что вы имеете в виду под словом «индийская»? — спросил я. — Разве философия может быть индийской или западной? Наука не бывает западной или индийской, так почему же вы даете такие определения философии?

Профессор Саксена принялся толкать меня ногой, и я сказал ему: «Перестаньте! Оставьте меня в покое. Это касается только меня и его; вы не должны мне подсказывать».

Старый экзаменатор растерялся: что делать, как поступить? Что бы он ни спрашивал, я отвечал ему вопросом на вопрос. Он был в растерянности, ведь у него в голове были лишь готовые ответы.

— Похоже, вы не знаете, что ответить, — сказал я ему. — Смотрите, у меня есть простая идея: вы можете сказать, что философия — это философия, и спросить, какое отношение она имеет к Востоку и к Западу. Скажите же что-нибудь!

Но он работал по готовым схемам: что-то должно быть индийским, а что-то — западным, все должно быть таким или вот таким, везде сплошные прилагательные. Мы не можем думать о нашей планете как о чем-то едином. Мы не можем представить себе, что человечество — единый организм. Вот скажи, что такого индийского есть в Будде и что еврейское — в Иисусе Христе? Да совершенно ничего. Я познал и Христа, и Будду, и там, и там все то же самое. Но заимствованное знание всегда остается застывшим, и когда ты реагируешь, основываясь на твоих устоявшихся идеях, это всегда будет невпопад. Это неправильная реакция на окружающую тебя действительность.

Поэтому нет нужды развивать совесть, чтобы она тебя направляла, не нужны тебе никакие поводыри! Тебе нужно осознание, способность к пониманию и сознание, чтобы ты мог откликаться на любые проблемы. Жизнь бросает тебе вызов, а ты используешь свое сознание, чтобы ответить на него.

Медитация дает возможность отказаться от совести и пойти по пути обретения сознания. И самое удивительное то, что, если тебе удается сбросить с себя путы совести, само по себе рождается сознание, поскольку оно — явление естественное. Ты с ним родился, просто вокруг него наросла толстая корка совести, которая не дает ему струиться. Совесть превратилась в камень, который перекрывает маленький ручеек сознания. Убери камень, и ручей снова зажурчит. А когда вода в ручье снова потечет, твоя жизнь станет совершенно другой, она пойдет по такому руслу, которого ты даже не мог представить, о таком ты и не мечтал. Все вдруг приходит в согласие с Мирозданием. А пребывать в гармонии с Мирозданием — это и есть «хорошо», а жить с ним не в ладу — «плохо».

Так что совесть как таковая — это главная причина всего плохого, ведь она не дает тебе почувствовать гармонию со всем сущим. Сознание — это всегда хорошо, точно так же как совесть — это всегда плохо.

Что Ты можешь сказать о преступниках? Кажется, что у многих из них нет ни совести, ни сознания. Поэтому, не правда ли, и нужна система уголовного судопроизводства, которая могла бы помешать преступникам причинять вред другим людям?

Ни один человек не рождается преступником; каждый ребенок появляется на свет мудрым и непорочным. Преступниками людей делает определенное воспитание, образование и конкретное общество.

Когда исчезнет бедность, не станет и пятидесяти процентов преступлений, а одновременно и половины судей, судов, правоохранительных органов и законов. И все это только потому, что не будет бедных.

Во-вторых, сейчас ученые считают, что существует наследственная склонность к преступлениям. Ты напрасно наказываешь человека, который нуждается в сострадании, а не в наказании.

К примеру, в некоторых туземных племенах не бывает изнасилований, поскольку, как только дети начинают осознавать свою сексуальность и у них впервые проявляется чувственность, их отпускают из родительского дома. В деревне есть большое здание, в котором разрешается жить всем молодым людям. Они вступают в связь со всеми: с девушками, с юношами. Им предоставлена полная сексуальная свобода, но с одним условием — и, похоже, что это очень важное условие, — ты можешь оставаться с одной девушкой или с одним парнем всего несколько дней, затем ты должен сменить партнера.

Таким образом, каждому предоставляется возможность вступить в связь с кем угодно, и, кроме того, это прекрасный способ, чтобы отучить от ревности. Невозможно испытывать ревность, когда твоя девушка завтра отправляется спать с другим. Никаких постоянных связей не существует: вместе вы можете быть лишь несколько дней, потом ты уходишь к другой, меняешь партнера. Ко времени, когда они достигают брачного возраста, у них накапливается обширный опыт, они знают всех девушек и всех юношей племени. И тогда они могут выбрать себе подходящего партнера, того, с кем были самые гармоничные отношения. Это довольно странно, но в таком «распущенном» обществе не бывает ни изнасилований, ни разводов. Они находят подходящего партнера, потому что у них есть для этого возможность. Их любовь все растет, их гармония становится все полнее и полнее с каждым днем.