О погибели Британии. Фрагменты посланий. Жития Гильды - [71]
Значит, праведные и нечестивые не равны по природе — и очень сильно, что неудивительно, как говорит Господь: «ибо Я прославлю прославляющих Меня, — говорит Он, — а бесславящие Меня будут посрамлены»[910].
63. Но перейдем к прочему: «Итак, слушайте, цари, — говорит [Иезекииль], — и разумейте, научитесь, судьи концов земли! Внимайте, обладатели множества и гордящиеся перед народами! От Господа дана вам держава и сила от Вышнего, Который исследует ваши дела и испытает намерения. Ибо вы, будучи служителями Его царства, не судили справедливо, не соблюдали закона и не поступали по воле Божией. Страшно и скоро Он явится вам, — и строг суд над начальствующими, ибо меньший заслуживает помилование, а сильные сильно будут истязаны. Господь всех не убоится лица и не устрашится величия, ибо Он сотворил и малого и великого, и одинаково промышляет о всех; но начальствующим предстоит строгое испытание. Итак, к вам, цари, слова мои, чтобы вы научились премудрости и не падали. Ибо свято хранилище святое освятится, и научившиеся тому найдут оправдание»[911].
64. До этого места мы рассуждали с царями отечества не менее пророчествами пророков, чем нашей речью, желая, чтобы они знали, что сказал пророк: «Беги от греха, — говорил он, — как от лица змея; ибо если подойдешь к нему, он ужалит тебя. Зубы его — зубы львиные, которые умерщвляют души людей»[912]. И опять: «Как велико милосердие Господа и примирение с обращающимися к Нему!»[913] И если в нас нет этого апостольского, чтобы мы сказали: «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих»[914], однако мы могли бы от всего сердца сказать это слово пророка: «Увы, когда душа погибает!»[915]. И опять: «Испытаем и исследуем пути свои и обратимся к Господу. Вознесем сердце наше и руки к Богу, сущему на небесах»[916]. Однако и это, апостольское: «Бог — свидетель, что я люблю всех вас любовью Иисуса Христа»[917].
65. Однако я бы даже охотнее замолчал бы в этом месте, сдерживаемый застенчивостью, словно бросаемый морскими течениями и привезенный веслами в желанную гавань, если не видел бы воздвигнутые против Бога, словно свидетели, горы стольких и таковых злодеяний епископов, или прочих священников, или клириков даже и в нашем чине[918]; и их всеми силами необходимо бить камнями сначала, мне, согласно Закону, жесткими камнями слов[919], а потом народу (если, однако, он связан законами), не так, чтобы они погибал телесно, но, умерев для пороков, жили бы для Бога (и пусть я не буду оспорен исключениями отдельных личностей). Однако я прошу дать мне позволение, как я уже сказал выше, у тех, чью жизнь я не только одобряю, но даже и предпочитаю богатствам всего мира, и причастником которой, если это только возможно, до дня смерти хоть на какое-то время желаю и жажду [стать], ибо пусть теперь, в наши бока, окруженные двумя непобедимыми щитами святых, и спину, утвержденную при здании истины, голову, покрытую вместо щита вернейшей помощью Господа, летят частым полетом камни справедливых порицаний!
[Обличение священников]. 66. Есть в Британии священники, но неразумные; множество священнослужителей, но бесстыдные; клирики, — но коварные хищники. Их называют пастырями, но они — готовые для убийства душ волки, ибо они не заботятся о благе народа, а ищут полноты своего собственного желудка. Они имеют дома церковные, но подходят к ним для позорной наживы. Они учат народы, но дают им наихудшие примеры — пороки и дурные нравы. Они служат редко и никогда не стоят между алтарей с чистым сердцем.
Они не порицают народ за грехи, потому что творят такое сами. Они презирают предписания Христовы и всеми молитвами заботятся об исполнении своих прихотей. Они нечистыми ногами захватывают престол апостола Петра, но по заслуге жадности попадают на чумоносную кафедру Иуды предателя. Они ненавидят истину, как врага и привечают лжецов, как возлюбленнейших братьев. Они взирают на неимущих праведников с перекошенными лицами, как на огромных змей, и безо всякого уважения к стыду почитают богатых преступников, как ангелов небесных. Они одними кончиками губ проповедуют, что надо давать милостыню нуждающимся, а сами и гроша медного не дают. Они молчат о нечестивых преступлениях народа и раздувают свои обиды, словно они были нанесены Христу. Они выгоняют из дома даже благочестивую мать или сестер и непристойно украшают[920] или, скорее, унижают посторонних знакомых женщин, словно для более секретного служения (уж скажу нечто неподобающее — не для меня, а для тех, кто делает такое). Они защищают церковников, добивающихся очередной степени, нежели Царствия Небесного, и получивших ее тираническим обычаем, не освещающих ее, однако, праведными нравами. Они разевают рот, как идиоты, на предписания святых, если они их, которые они должны слушать как можно чаще, вообще когда-либо слушают, а представлениям и нелепым басням светских людей, как будто это путь жизни (каким к смерти расстилают!), усердно и внимательно внимают. Они как быки, рыкающие из-за тучности своей, несчастным образом готовы к недозволенному
