Надоел писатель Шпанов. А, может быть, пришло указание свыше. Не знаю.
Судьба писателя Шпанова на этом романе не оборвалась. На несколько лет я потерял его из вида и почему-то не заметил, как он снова кинулся в наступление на славу. И успешно.
Оказывается, в конце пятидесятых годов Шпанов окончательно отвернулся от фантастики и создал несколько невероятно громоздких и трудночитаемых томов. Каждый страниц по тысяче. Они назывались "Поджигатели", "Заговорщики" и "Ураган". И были посвящены разоблачению не только американских империалистов, чанкайшистов, а также Тито и его кровавой своры. На переплетах пылали развалины, и страшного вида поджигатели войны, очень похожие на Черчилля, наступали на читателя.
С любым зигзагом в нашей политике, с минимальными переменами в стане врагов или друзей, Шпанов кидался переписывать эти волюмы, и снова сто тысяч кирпичей выбрасывались на прилавки. А спросите сегодня, читал ли кто-нибудь из ваших знакомых такие книги, - уверен, что никого не найдете.
Наконец-то Шпанов достиг государственной славы. Не столь громкой, как во времена сталинско-гитлеровской дружбы, но вполне реальной. Она выразилась в Сталинской премии.
Три тысячи страниц за три года. И с каждым изданием переделки и переделки... Насколько знаю, Шпанов не выдержал такого напряжения и скончался. Относительно нестарым писателем.
Ничего такого я не знал, да и сам Шпанов еще был лишь на подходе к премии. Но оскорблен я был несказанно, тем более что подозревал журнал "Огонек" в злонамеренной расправе с создателем Витема-Вольфа, капитана Найденова, боцмана или адмирала Бураго - уж не помню сейчас, как они исполняли одну роль на двоих.
Особняк, в котором жил Вологдин, наверняка разрушен - он стоял на пути Нового Арбата. Но кабинет палеонтолога - от схем и графиков на стенах, рисунков трилобитов, журналов "Огонек" на тумбочке у черного кожаного дивана... все это вошло в меня и, хоть и забытое, осталось.
