О нем доложили Сталину - [30]

— Понимаю, Николай Николаевич, и надеюсь, что удастся договориться с начштаба армии по максимуму.

— Здесь можешь рассчитывать на мою поддержку.

— В таком случае нам с Рязанцевым останется доработать отдельные детали.

— Итак, будем считать, что с дезой определились. А в целом, на твой взгляд, какая видится перспектива?

— Из всех дел «ЗЮД» наиболее перспективное. Железный выход на абвер и толковый исполнитель. Надо раскручивать дальше, такой удачи может и не быть! — не колеблясь, заявил Ильин.

— Раскручивать? Удача? — и здесь в Селивановском проснулись сомнения, дремавшие в глубине души.

Та кажущаяся легкость, с которой Прядко удалось внедриться в абвер, его настораживала. Четыре предыдущие попытки, предпринятые отделами фронта, закончились провалом: три разведчика бесследно сгинули в лагере для военнопленных, и лишь один, Николаев, смог пройти сито проверок, подставиться на вербовку и закрепиться в агентурной сети гитлеровской разведки. Но в последний момент разведчика подстерегла роковая случайность — при переходе линии фронта он подорвался на мине.

Петр стал первым зафронтовым агентом, которому удалось не только внедриться в абвергруппу, но и заинтересовать собою самого начальника — подполковника Гопф-Гойера. А это уже выходило за рамки рядовой операции и создавало условия для завязывания с гитлеровцами серьезной оперативной игры.

И все же Селивановский не обольщался на сей счет. Ранее, во время работы в 1937 году в Праге и Париже, он на себе познал железную хватку и изощренность гитлеровской разведки. Подчиненные адмирала Канариса шпионский хлеб ели не зря. Успехи абвера во время военной кампании в Чехословакии, Франции, Польше и в первые месяцы войны лета сорок первого говорили сами за себя. В те роковые для Красной армии июньские дни именно активные действия вражеской агентуры и разведывательно-диверсионных групп парализовали боевое управление войсками. Не только на передовой, напоминавшей дырявое решето, но и в тылу советских войск царили хаос и паника. Полчища айнзатцгруппен, зондеркомандо и айнзатц-командо, переодетых в форму красноармейцев, осуществляли теракты против командиров Красной армии, подрывали мосты и переправы, нарушали связь, перехватывали на себя управление целыми бригадами, дивизиями и потом бросали их под безжалостный бронированный каток танковых армад генералов Гота и Гудериана.

Селивановский хорошо помнил тот горький урок, и потому ему не давала покоя мысль: в абвере, возможно, так же, как он с Рязанцевым, оценили по достоинству потенциал Петра и решили использовать в разыгрывании многоходовой оперативной комбинации с целью стратегического дезинформирования командования Юго-Западного фронта. Еще раз взвесив все «за» и «против», Селивановский, чтобы не оказаться игрушкой в руках Гопф-Гойера, посчитал за лучшее не пороть горячки и распорядился:

— Вот, что, Володя, поезжай-ка ты к Рязанцеву. Там, на месте, встреться с Прядко и уточни в деталях всю представленную им информацию. Но это не главное. Рано или поздно, мы разворошим осиное гнездо Гопа. Есть уже на подходе толковые ребята; вопрос только во времени, а оно не ждет. Поэтому основное внимание удели не плану операции, писать, слава богу, мы научились, а самому Петру — оцени его разведвозможности и прощупай, как следует. По бумагам видно, парень талантливый и неординарный.

— Среди тыловиков дураков не бывает. Они говорят: идиоты воруют, а умные вовремя списывают. Ну, а самые ушлые — дважды списывают. Наши два раза крутили Прядко — по вредительству и антисоветчине, и оба раза ему удалось выйти сухим из воды, — напомнил Ильин.

— То, что он умный мужик и тертый калач, — вопросов нет. Но гитлеровцы тоже не лыком шиты, — согласился Селиванов-ский, однако не стал скрывать своей озабоченности: — Меня вот что настораживает: почему без подготовки его отправили на задание? Почему? Может, потому что заподозрили подставу и, чтобы не засвечивать остальную агентуру, решили сразу проверить в деле. Как ты считаешь?

— Вполне. А с другой стороны, нельзя исключать и такую версию, что он, так же, как и Рязанцеву, с первого взгляда приглянулся Гопу, — предположил Ильин.

— Володя, с первого взгляда только пылкие Ромео влюбляются. Разведка и контрразведка — это тебе не любовь под вязами. Хотя, возможно, ты прав.

— Обкатка по-боевому?

— И не только. Гоп, наверно, как и мы, оценил разведпо-тенциал Петра и потому вряд ли станет разменивать на роль агента-маршрутника или наблюдателя. Мелковато! А это значит, что нас попытаются…

— Я понял, Николай Николаевич, — втянуть в оперативную комбинацию.

— И не просто в комбинацию, а в комбинацию со стратегическим выхлопом.

— То есть, если Гоп убедится, что Петр — не наша подстава, то, следуя логике операции, при следующей заброске он должен сдаться нам и…

— Совершенно верно!

— Очень даже интересно получается. Если с умом подойти, то можно такую комбинацию закрутить, что только держись!

— Э-э, не кажи гоп, пока не перепрыгнешь! В такой игре нам нельзя допустить промашки, слишком велика цена, — предостерег Селивановский. — Короче, Володя, на месте вместе с Рязанцевым еще раз самым внимательным образом все проработайте, и только потом примем решение.