О Набокове и прочем - [112]
«Безжизненная, раскаленная дорога, то и дело пересекающая железнодорожную ветку. Ничего интересного по сторонам»; «монотонный безлюдный пейзаж за окнами машины навевал скуку» – такого рода увлекательные наблюдения, разбавленные взятыми из вторых рук историко-этнографическими сведениями, в конце концов навевают скуку и на читателя.
А бесстыжие панегирики благодетельной пароходной компании («“Родезия” – пароход чистый, обладающий превосходными мореходными качествами, следующий точно по расписанию, располагающий плавательным бассейном, кинозалом и всеми современными удобствами, но без претензий на класс люкс. Меню было шикарное, с соблазнительными названиями блюд и, похоже, способное удовлетворить любой вкус… Плывя по морю, я сравнивал покой и простор каюты с грязью и теснотой, которые приходилось терпеть во время перелета за год до этого»), не слишком актуальные для нас советы «собратьям туристам, собирающимся в Восточную Африку» держаться подальше от «отелей, где управляющим британец» («Мы не рождены для этой профессии»), так же как и настойчивые рекомендации посетить тот или иной национальный парк придают путевым заметкам сходство с безнадежно устаревшим, а потому и бессмысленным рекламным буклетом, изданным департаментом по развитию туризма.
Несколько оживляют повествование публицистические рассуждения об апартеиде и колкости в адрес лейбористского правительства, чья близорукая политика, утверждает пристрастный автор, способствует развалу колониальной империи, что пагубно отразится и на судьбах белых колонизаторов, и на жизни аборигенов: «Ирония в том, что Британскую империю разрушают самими же нами импортированные чужеземные принципы либерализма девятнадцатого века. Основы империи часто являются причиной горя; их разрушение – всегда». Небезынтересны и некоторые исторические анекдоты, которые пересказывает автор. Вот один из них: с восставшим племенем кикуйю англичане боролись с помощью воинственного племени масаи; чернокожим наемникам приказали напасть на бунтовщиков и «принести сколько смогут оружия кикуйю; на другое утро вокруг палатки командира лежали груды отрубленных рук» – простодушные туземцы плохо знали английский язык, на котором слова «оружие» и «руки» пишутся и произносятся одинаково: arms.
В целом же «Турист в Африке» редко когда поднимается выше уровня заурядного путеводителя, так что по прочтении книги возникает законный вопрос: чем был обусловлен выбор составителей? Ведь даже доброжелательно настроенные английские критики посчитали «Туриста» слабейшим творением писателя, а тираж книги «распродавался по бросовой цене и пылился на полках книжных магазинов вплоть до семидесятых годов, пока, наконец, его не разыскали коллекционеры»344. Сам автор воспринимал это сочинение как ремесленную поделку, состряпанную исключительно ради денег, и, когда его многолетняя корреспондентка Нэнси Митфорд попросила прислать дарственный экземпляр, чистосердечно ответил: «Я не выслал тебе экземпляр моей африканской халтуры, потому что стыжусь ее и потому что не посылаю ее уважаемым мною друзьям»345.
Может быть, стоило отобрать для книги что-нибудь более интересное и содержательное, показывающее писателя с лучшей, а не с худшей стороны: избранные эссе и критические статьи, отрывки из дневников и писем или же фрагменты из антологии «Когда благом было уехать» (1947), вобравшей лучшее, что было написано Ивлином Во в жанре путевой прозы?
Культурная память не беспредельна, и вряд ли стоит загромождать ее переводами третьестепенных вещей пусть даже и первоклассных авторов.
Иностранная литература. 2006. № 2. С. 264–268.
Шарж Ричарда Уилсона
«ХУДОЖНИК ДОЛЖЕН БЫТЬ РЕАКЦИОНЕРОМ…»346
Э.М. Форстер347 различал «плоских» и «объемных» персонажей; если вы принимаете это разграничение, согласны ли вы, что у вас не было «объемных» персонажей вплоть до «Пригоршни праха»?
Все вымышленные персонажи «плоские». Писатель может создать иллюзию глубины, дав стереоскопическое видение персонажа – показав его с нескольких точек зрения. Всё, что писатель может сделать, – так это предоставить более или менее полные сведения о герое, а не какую-то особую информацию.
Значит, для вас не существует принципиального различия между такими персонажами, как мистер Прендергаст и Себастьян Флайт348?
Существует. Есть главные герои и фоновые персонажи. Первый из упомянутых вами персонажей – всего лишь часть обстановки. Себастьян Флайт – главный герой.
В таком случае можете ли вы сказать, что Чарльз Райдер349 был персонажем, о котором вы дали наиболее полную информацию?
Нет, скорее это Гай Краубчек350… (немного взволнованно) Хотя, постойте, мне кажется, ваш вопрос имеет отношение главным образом к созданию персонажа и совсем не касается техники письма. Я считаю, что писание – это не исследование характера персонажа, а упражнение в использовании языка, и именно этим я одержим. Меня не особо интересует психология. Драматургия, разговорная речь, события – вот что мне интересно.
Значит ли это, что вы постоянно экспериментируете и неустанно занимаетесь отделкой ваших сочинений?
