О мудрости вымысла - [9]

— Теперь ясно, что все мы, и великие и малые, оглохли. Иначе, почему мы не понимаем, что этот человек чуть не убил отрока?

Везир убеждал его не говорить так.

И рассказал везир притчу;

18 ВОЛЯ ГОСПОДНЯ

Был человек, проживший всю свою жизнь в горах и никогда не видавший фруктового сада. Спустился он как-то в долину, увидел сад и вошел; поглядел на всевозможные фрукты и овощи. Очень ему все поправилось, он воздал хвалу господу и сказал:

— Все ты хорошо устроил, одно только плохо: дыню ты прикрепил к тоненькому стебельку, орехи же привесил к большому дереву.

Побродил он по саду и, наконец, уснул под ореховым деревом. Прилетела ворона, уселась на дерево и уронила орех. Орех упал ему прямо на лоб и ушиб его. Человек вскочил и сказал:

— О господи, ты более мудро рассудил: если бы на дереве висел большой плод, он размозжил бы мне голову.

— Может, правильнее и лучше поступать так, как поступает Леон. А ты хочешь опозорить его перед царем.

Рассказал Рукха притчу:

19 СТРОИТЕЛИ ДЕРЕВНИ

Побратались собака и петух:

— Давай-ка построим деревню. Собака сказала петуху:

— Как же мы ее построим? Петух ответил:

— Ты лай, я буду кукарекать, вот и построится деревня.

Пошли они в лес. Собака принялась лаять и уснула. Петух уселся на дереве и давай кукарекать. Услыхала его лиса, подошла поближе и спросила петуха:

— Что ты там делаешь?

Петух ответил:

— Деревню строим.

Лиса сказала:

— Сойди-ка вниз да отмерь мне участок для дома. Петух ответил:

— Вон там лежит старшина, разбуди его, он тебе отмерит.

Лисе так захотелось полакомиться петухом, что она потеряла всякое соображение и подошла к собаке. Собака вскочила и оторвала лисе хвост. Лиса убежала, ободранная, искалеченная, взобралась на холм и крикнула:

— Я-то поплатилась за свою глупость, А удастся ли вам этак построить деревню, мы еще увидим!

— Вы с ним сговорились; знаю, не уйти мне от вас, вы меня погубите. Но если вы хорошо воспитаете царского сына, я готов прослыть и невеждой.

Царь услышал и посмеялся над тем, что Седрак и Рукха никак не могут поладить и что везир поддерживает Леона.

Однажды Леон рассердился без всякого повода, схватил невинного Джумбера и тяжко избил его, дав ему пятьдесят палочных ударов. Рукха узнал об этом, впал в ярость и даже перестал, против обычного, говорить притчами. Он обратился к царю так:

— Ты долго молил бога о даровании сына, и он ниспослал тебе эту милость. Но ты поручил его богом отвергнутому человеку. И вот он схватил отрока и нанес ему сто палочных ударов. В чем же провинился твой сын? Он до того ослабел, что и до вечера не протянет! Что ж, усынови Леона и сделай его нашим государем.

Много еще подобных речей произнес он; так всегда поступают враги: улучив подходящую минуту, они всячески стараются повредить тому, кого невзлюбят.

Царь очень огорчился и до того разгневался, что яркое пламя прорвалось сквозь дым его гнева и он задрожал от ярости. Рукха еще больше раздувал тот огонь. Царь в гневе удалил от себя везира. За Леоном послали людей, которые силой приволокли его. Царь хотел его убить.

Леон дерзнул сказать ему так:

— Ты не можешь убить меня, о царь, не можешь! Вот твое клятвенное обещание, я хотел его иметь и взял его ради этого дня. Я этого ждал и знал, я предвидел, что мне предстоит. Ты не можешь убить меня без суда.

Царь вспомнил о клятве и грозно сказал ему:

— Будем судиться. Леон ответил:

— Нет, ты прежде ветром милосердия развей пылающие уголья твоего гнева, погаси пламень его водою кротости, и только тогда я стану говорить.

Царь пришел в себя от этих слов, утих и смягчился.

Леон долгое время стоял молча. Затем заговорил, и речь его была слаще соловьиного пения. Всем казалось, что во рту у пего свил гнездо соловей или щебечет ласточка. Разве был в его жизни день, когда так, как сегодня, могла ему пригодиться вся его мудрость?

Леон сказал:

— О царь, я весьма благодарен тебе за то, что ты возвратил покой своему сердцу, и за такое твое великодушие. До чего взволновал тебя этот человек, позорящий достоинство мужчины, но ты все же не убил меня, не выслушав.

Так вот, пусть ваше царское величество скажет, кем вам угодно воспитать своего сына — царем или пастухом? Есть много пастухов, которые лучше плохих царей. Пастух должен заботиться об овцах — должен пасти их там, где лучше траса, должен спокойно перегонять их с места на место, перевязывать им раны и охранять от хищников. Если он не сделает всего этого, то стадо его уменьшится.

Таким же должен быть и царь: он окружен нищими, рабами, крестьянами, дворянами, князьями, вельможами, царями и повелителями, — он должен знать их обычаи, порядки, занятия, труды, горести, заботы, торговлю, еду и питье, дары и плату.

Если бы твоему сыну не пришлось так долго простоять на ногах, как узнал бы он горести рабов, слуг и виночерпиев, — труд, выпадающий на долю тех, кто стоит? Царь обычно сидит. Пожелает — встанет, а нет — сядет. Как знать ему, что такое труд слуг, как знать, что они ради него переносят? День-деньской они стоят и терпят.

Если он не испытает голода, откуда ему знать, как голодают нищие и немощные или как другие терпят недостаток в пище? Ведь он-то каждый день ест и пьет все, что есть лучшего, и не голодает.