О мифологии и философии Библии - [31]
Иезекииль отвергает богов других народов, ибо они «древо и камень» (XX, 32). Они бессильны и ничтожны. Велик и могуч один Яхве, он всевластен. Но только по отношению к иудеям. Углубляя миф Торы о Яхве, Иезекииль придает этническому богу и такие человеческие черты: Яхве ревнив и самовлюблен, потому не допустит, чтобы издевались над «его» народом. А народу в свою очередь надо сплотиться вокруг власти священников.
О структуре теократии Иезекииль говорит в последних девяти главах (с 40-й по 48-ю) одноименной книги. Прежде всего он в деталях описывает внешний и внутренний вид будущего храма, затем, отвергая царей в качестве главы государства, пророк от имени Яхве возвещает: «Я буду жить» среди сынов израилевых «во веки» (XLIII, 9). Под этим Иезекииль понимает, что центром всей социально-политической и духовной жизни Иудеи должен стать вновь отстроенный храм, регламент которого обязаны охранять священники. «Они должны учить народ мой отличать священное от несвященного и объяснить ему, что нечисто и что чисто» (XLIV, 23). Учеба эта не бескорыстна. «Они будут есть от хлебного приношения, от жертвы за грех, и жертвы за преступление… И начатки из всех плодов ваших и всякого рода приношения… принадлежат священникам; и начатки молотого вами отдавайте священнику, чтобы над домом твоим почивало благословение» (XLIV, 29–30). Возглавляет коллегию священников «наси» — князь, который олицетворяет духовную власть. И князь, по Иезекиилю, «получает» от «народа земли» также огромные приношения: «одну овцу от каждого стада в двести овец с тучной пажити», шестую часть от урожая пшеницы и ячменя, благодарственные жертвы ради очищения от грехов и пр.
О политической власти князя ничего не сказано. Храм должен стать, по учению пророка, духовным, религиозным центром, и страна, говорит Иезекииль, в которой восстановлен храм, должна будет называться «Яхве — Шама», т. е. «бог Яхве — там». Таким образом, пророческая, собственно говоря, мифотворческая деятельность Иезекииля была направлена на превращение грядущей политической организации Иудеи в полицейскую службу храма. Такова теократическая концепция Иезекииля.
Иезекииль не надеялся, что разработанная им религиозно-политическая модель («божественное видение») станет реальностью уже при его жизни. Наоборот, концепции богоправления он придавал «утопический» характер, полагая, будто теократия в Иудее победит «в конечные дни», во времена мессии — божьего помазанника, мифического посланца Яхве. Приходу пришельца предшествует война сынов израилевых против соединенных сил язычников под водительством дружин вымышленных Гога и Магога.
Буйная фантазия прозорливца рисует апокалиптические картины «последних дней»: в судорогах уходящего мира «вострепещут от лица моего [т. е. Яхве] рыбы морские и птицы небесные, и звери полевые и все пресмыкающиеся, ползающие по земле. И все люди, которые на лице земли, и обрушатся горы, и упадут утесы, и все стены падут на землю» (XXXVIII, 20). После чего будет помилован весь дом Иакова и сам Яхве не будет скрывать от него лица своего, «потому что я изолью дух мой на дом Израилев, говорит Яхве бог» (XXXIX, 29).
В нарисованных эсхатологических картинах пророк именует себя «сыном человеческим», т. е. личностью, способной предвидеть и предсказать грядущее. Мистическая символика Иезекииля стала эталоном для последующих иудейских и христианских откровений о приходе мессии.
Сам Иезекииль, как сказано, претворение в жизнь своей теократической программы отодвинул на неопределенный срок, на время, когда наступят «конечные дни». Пророк осознал, что священническая знать, рабовладельцы и купцы из Иудеи приспособились к социальной системе Вавилонии и не думали о возврате в «страну отцов». Однако среди палестинских пленников были и рабы, и крестьяне, и ремесленники, и жрецы. «В этой среде непристроившихся эмигрантов и оставшихся не у дел жрецов, — отмечает А. Ранович, — не угасала мечта о возвращении на родину…» >6
Мечта стала реальностью после смерти Навуходоносора. В 562 г. до н. э. в Вавилонии создалась тревожная обстановка. В течение последующих шести лет сменили друг друга три преемника царя. Двое из них было убито. Наконец, в 555 г. до н. э. престол достался Набониду. Интриги жрецов, дворцовые смуты, острые классовые противоречия внутри страны, восстания в Северной Сирии, военные походы против мидян усилили гнет и эксплуатацию. Как отмечают историки, резко ухудшилось положение чужеземцев
