О мифологии и философии Библии - [25]

Приведенные мифы из книги Бытия о жизни патриархов и их потомков показывают, что ее авторы и редакторы и не думали утверждать, будто Яхве является общечеловеческим божеством. Наоборот, в их задачу входило обосновать концепцию о Яхве как боге древних евреев.

Составители Библии усилили эту тенденцию Бытия во второй книге Ветхого завета, в Исходе.

Исход открывается перечислениями имен сынов Иакова, или Израиля, «с их домами», которые вошли в Египет. Исход сообщает, что они размножились «и усилились чрезвычайно» (Исход, I, 7), чем и вызвали тревогу фараона. Потому он распорядился жестоко изнурять их тяжелыми работами, чтобы уменьшить их число. Однако мера эта оказалась малоэффективной, и фараон обнародовал эдикт об умерщвлении всех новорожденных еврейских детей мужского пола.

Авторы Исхода, как и их единомышленники по первой книге Ветхого завета, ставят себе ту же идеологическую цель: связать судьбу евреев с богом Яхве, проявляющим заботу только об одном народе. Изложив историю о требовании фараона всеми средствами сократить рождаемость сынов израилевых, Исход переходит к мифу о деяниях Моисея, которому Яхве приказал: «Выведи из Египта народ мой» (Исход, III, 10). На вопрос Моисея и что ответить, если спросят, как зовут божество, бог сказал Моисею: «Я есмь сущий (Иегова[26]). И сказал: так скажи сынам израилевым: сущий послал меня к вам. И сказал еще бог Моисею: так скажи сынам израилевым: Яхве, бог отцов ваших, бог Авраама, бог Исаака и бог Иакова, послал меня к вам. Вот имя мое навеки и памятование о мне из рода в род» (Исход, III, 13–15).

Центральная идея генотеистического иудаизма получила здесь свое яркое выражение: Яхве, по мысли составителей Исхода, в египетском плену обрел, наконец, народ, который без него не может жить, как и он, Яхве, без этого народа не в состоянии проявить себя как бог. Исход, развивая мифологическую концепцию Бытия о единстве Яхве с избранным им народом, завершает персоналистскую теорию Яхве. Так, когда бог является Моисею после первого посещения им фараона, он вторично и более ясно говорит: «Я — Яхве. Являлся я Аврааму, Исааку и Иакову с именем „бог всемогущий“ [Эль Шаддай], а с именем моим „Яхве“ не открылся им… Итак, скажи сынам израилевым: Я — Яхве, и… спасу вас мышцею простертою и судами великими. И приму вас себе в народ и буду вам богом» (Исход, VI, 2–7).

Для подкрепления своего учения о неразрывном союзе между Яхве с иудейским народом Исход рассказывает о том, как Моисей добился вызволения сынов израильских, как они перешли через Чермное море, как Яхве их кормил манной небесной и дал им воду из скалы.

Затем Исход повествует, как Моисей по зову Яхве взбирался на гору Синай, чтобы принять от Яхве его откровение в виде заповедей.

Миф о «синайском откровении» должен был вселить веру, будто «Моисеево законодательство» не отражает различные стадии исторического развития древних евреев, а, наоборот, является изначальным условием их социального и политического бытия и развития. Кроме того, повесть о «синайском откровении» должна была служить образным показом «священной» связи между Яхве и исполнителями его повелений.

Защищая теологию Бытия и Исхода, третья книга Торы, Левит, формулирует как бы прагматические принципы яхвизма. Авторы стремятся убедить народ в выгоде «верноподданнических» чувств к Яхве, т. е. к священнической элите. «Если вы будете поступать по уставам моим и заповеди мои будете хранить и исполнять, — поучает Левит от имени Яхве, — то я дам вам дожди в свое время, и земля даст произрастания свои, и дерева полевые дадут плод свой» (Левит, XXVI, 3–4). И далее перечисляются блага, которыми Яхве одарит «свой народ», если он беспрекословно будет исполнять предписания бога. Именно земные блага, а не заоблачные, небесные, иллюзорные, связанные с теорией «того света». Авторы Пятикнижия не разделяли эту теорию. Практики и реалисты, они угрожали не загробным адом, где вероотступники будут жариться на огне, а конкретными зримыми бедами: «Если же не послушаете меня и не будете исполнять всех заповедей сих, если презрите мои постановления», то, говорит Яхве, «поступлю с вами так: пошлю на вас ужас, чахлость и горячку, от которых истомятся глаза и измучится душа, и будете сеять семена ваши напрасно, и враги ваши съедят их» (16).

После того как Левит рассказал о последствиях, которые ожидают тех, кто выскажет непокорность и непослушание, он говорит «о стоимости» посвящения Яхве индивида мужского пола, дома, поля и т. п. В заключении книги Левит записано: «И всякую десятину из крупного и мелкого скота, из всего, что проходит под жезлом десятое, должно посвящать Яхве… Вот заповеди, которые заповедовал Яхве Моисею для сынов израилевых на горе Синае» (XXVII, 32–34).

Как видим, жрецы и священники выговорили себе высокую награду за обоснование мифа о нерасторжимости союза Яхве с потомками Иакова.

После перечисления заповедей «люби ближнего» и т. п. авторы Пятикнижия вновь возвращаются к повествованию. На сей раз их внимание приковано к странствованию евреев по пустыне. Четвертая книга Торы под названием Числа описывает географию путешествий обремененного постановлениями и заповедями, законами и правилами народа. В первых девяти главах переданы события, происходившие в пустыне Синайской, в последующих (с X по XXVII включительно) рассказывается о проживании сынов израилевых в разных пустынных местах и наконец в последних главах (XXVIII–XXXVI) опять перечисляются постановления, которыми Яхве одарил любимый свой народ «на равнинах моавитских у Иордана». Многие из них касаются священнического чина, что откровенно говорит о том, кому они обязаны своим появлением.