О, Мари! - [104]

– Видишь, несостоявшийся прокурор, из твоих же слов вырисовывается первая версия, – потер руки Рафа.

– Ну тогда просвещай нас, интеллектуальный представитель неподкупной советской милиции!

– Значит, так, – продолжал мой друг, – заказчиком является не какая-нибудь мелкая сошка, а свирепый авторитетный чувак, с которым шутки плохи. Если что – хана.

– В твоей речи много латинских слов, что делает честь настоящему юристу, но я надеялся услышать что-то более существенное.

– Ну, во-первых, это не Жоко. Этого недоумка-инвалида – к чему ты, защитник обиженных девушек, тоже приложил руку, могу засвидетельствовать как нейтральный очевидец, – никто не будет бояться. Во-вторых, это не почерк воров-авторитетов, их полет мысли дальше официанток в харчевнях и трамвайных кондукторов не идет. Конечно, их полностью не исключаем, а вдруг! Бывшего воздыхателя Мари, аспирантика, исключаем: он женился на дочери начальника «Плодовощторга», трижды небедного человека, по которой, кстати, прошлись многие достойные ребята, к числу которых я, к сожалению, не отношусь. Остаются беспредельщики, самый авторитетный из которых – Монстр. С другой стороны, его брат – нормальный парень и твой друг. Правда, это для Монстра мало что значит, но, главное, он попался в Риге и, кажется, сидит в СИЗО. Есть еще Миша Золотой Зуб, но он работает в связке с милицейскими кругами, и это не их профиль. У них своя излюбленная область – экономика. Остаются более-менее мелкие бандиты и случайные шакалы. Думаю, мелких бандитов они сдали бы сразу.

– А может быть организатором Бифштекс? – внезапно спросила Мари.

– С чего ты вдруг вспомнила этого жулика? Его даже я не боюсь, он фарцовщик, а не бандит. Короче, кто бы ни был, найдем. Если мои ребята отыщут гада раньше, чем славные мои коллеги, уверяю, от всей души угощу его большой порцией мышьяка или дам полкило снотворного – смотря что выберет, я не жадный, – закончил свою зловещую шутку Рафа.

– Гаяне, не бойтесь, он не такой кровожадный, каким хочет показаться, – улыбнулся я. – Что верно, то верно, ко всякой мрази он беспощаден. Но друг непревзойденный, и душа у него добрая. Только вот язык колючий.

* * *

– Смотри, как интересно Рафа живет: что ни месяц, то новая девушка. А ты?

– Я старомоден.

– Как-то неубедительно звучит из твоих уст, особенно после того, как отчаянно ты взялся помогать бакинке, – надула губки Мари.

– Тогда сама найди причину.

– Ты хочешь хорошо выучить французский язык и, как только достигнешь своей цели, меня бросишь.

– Каждый раз я удивляюсь, откуда у этой девушки такой феноменальный философский склад ума! – я театрально всплеснул руками.

– Хотя… французский у тебя еще очень далек от совершенства, всей моей жизни еле хватит, чтобы довести его до нужного уровня. Придется, похоже, заниматься с тобой до глубокой старости. Следовательно, я тебе нужна!

– Железная логика! Меня интересует другое: что с твоим отцом? Он какой-то болезненный, издерганный, весь на нервах. Посмотри, какой у него цвет лица, руки дрожат… мне его очень жаль. Еще интересно, что они так бурно и эмоционально обсуждают с Варужаном, а иногда с твоей матерью. При этом от нас стараются скрывать, о чем идет речь.

– Я тоже заметила, и мне это не нравится. Но они меня не посвящают в свои дела.

– Должно быть, это связано с продажей дома, с переездом, мало ли что их сегодня беспокоит. Когда покупатели принесут деньги, дома их не держите, отнесите в банк. У вас законная сделка, бояться нечего. Многим известно, что вы продали дом, мебель и прочее в связи с переездом. Повторяю, будьте осторожны.

* * *

– Давид, Сильвия просит тебя к телефону.

– Мам, спроси, что случилось? Если не срочно, я им с работы позвоню.

– Сильвия очень хочет поговорить с тобой до того, как ты уйдешь на работу.

– Слушаю, мадам Сильвия. Что-нибудь случилось с Мари?

– Нет, Давид, все в порядке, просто мне надо срочно поговорить с тобой. Очень прошу, можешь заехать сначала к нам?

– Мадам Сильвия, что-то я беспокоюсь. Позовите Мари к телефону.

– Ты же знаешь, она в это время еще спит.

– Хорошо, скоро буду.

По дороге заехал в прокуратуру, сообщил только что пришедшему на работу секретарю, что задерживаюсь на час, и помчался к Мари. В гостиной нашел во взволнованно-сумасшедшем состоянии мсье Азата, мадам Сильвию и Варужана.

– Давид, прости, что тебя беспокоим, – начал Варужан, – но нам не к кому обратиться. Вопрос к тому же очень деликатный, и только ты можешь нам помочь.

– Где Мари, что с ней?

– Мы бы не хотели, чтобы Мари принимала участие в этом разговоре.

– Тогда я пойду к ней.

– Ну что ты, не беспокойся. Я сейчас приведу ее, – с этими словами мадам Сильвия поспешно вышла из комнаты.

– Давид, – дрожащим голосом начал Варужан, – нас обманули, ограбили.

– Кто, когда, как? Покупатели дома, что ли?

– Да нет, этот подонок Бифштекс!

– Подожди, Варужан, он ведь с тобой как будто в нормальных отношениях. Мне показалось, что он тебя уважает. Его мать работает в твоем подчинении, твоя жена Аида общается с ней.

– Да, все это так, но кто мог подумать, что он окажется таким мерзавцем! Все, что ты говоришь, значимо для нормальных людей, но для него человеческие отношения – пустой звук…