О Ленине и Октябрьской революции - [80]

РУКОВОДИТЕЛИ ИЗ РЯДОВ ТРУДЯЩИХСЯ

Если не считать этих студентов, Владивостокский Совет состоял исключительно из рабочих-металлистов, железнодорожников, рыбаков, грузчиков и т. п. Эти люди, занимаясь тяжелым физическим трудом, одновременно умели мыслить. Вот за последнее их и карала тяжелая рука царизма. Одни из них были брошены в тюрьмы, другие превратились в скитающихся по свету изгнанников.

Из ссылки и эмиграции возвращались они по призыву революции. Уткин и Иордан вернулись из Австралии, научившись там разговаривать по-английски. Антонов — из Неаполя, умея изъясняться по-итальянски.

Мельников, Никифоров и Проминский, выйдя из тюрьмы, умели говорить по-французски. Это трио превратило тюремную камеру в университет. Они увлеклись математикой и научились мастерски производить всевозможные вычисления, решая уравнения с тем же умением, с каким решали задачи революции.

Семь лет провели они вместе в одной тюрьме. Теперь они на свободе, и каждый может идти своей дорогой. Но долгие трудные годы соединили их сердца такими неразрывными узами дружбы, которые крепче любых кандалов. Вместе делившие горечь заточения, неразделимы они и теперь, на свободе. Однако их убеждения во многом резко расходились, и каждый из них с поразительной энергией доказывал свою правоту. Вместе с тем, какими бы глубокими ни были их идейные расхождения, на практике они действовали заодно. Партия, в которой состоял Мельников, в то время не поддерживала Совет, но два его товарища стояли за Советскую власть. И Мельников примкнул к ним, предоставив себя в распоряжение Совета, который назначил его комиссаром почт и телеграфа.

Глубокие складки на его лбу и запавшие глаза свидетельствовали об огромной внутренней борьбе, пережитой Мельниковым. Но теперь все осталось позади: он преисполнен сознания величайшей победы над самим собой и внутреннего удовлетворения. Глаза его блестели, на губах играла неизменная улыбка. Причем характерно: чем труднее приходилось, тем чаще он улыбался.

Были интеллигенты, которые не только не помогали Совету, а, наоборот, объявили ему бойкот, требуя, чтобы рабочие в корне пересмотрели свою программу. Бросив вызов Совету, они прибегли к саботажу.

С горечью и сарказмом сказал им по этому поводу один шахтер: «Вы кичитесь своими знаниями и умением! А за чей счет вы учились? За все платили мы своим по́том и кровью. Вы сидели за партами в школе и университете, а мы в это время гнули спину, да слепли в шахтах и задыхались в заводском чаду. Теперь нам потребовалась ваша помощь. А вы говорите нам: «Откажитесь от своей программы и примите нашу, тогда мы поможем вам». Но этому не бывать, мы не откажемся от своей программы. Не пропадем и без вас». Такова точка зрения всех большевиков, которых я встречал на Дальнем Востоке.

Смелость рабочих, не имевших никакого опыта в деле государственного управления и взявших в свои руки власть на Дальнем Востоке — на территории, равной Франции, и богатой, как Индия, и к тому же осажденной полчищами интригующих империалистов и обремененной множеством нерешенных вопросов,— граничит с дерзостью!

Глава 16 МЕСТНЫЙ СОВЕТ ЗА РАБОТОЙ

Большевики во Владивостокском Совете получили большинство и пришли к власти, не пролив ни одной капли крови. Теперь перед ними встали исключительно трудные и сложные задачи.

Первой предстояло решить экономическую проблему. Связанные с войной и революцией перебои в работе предприятий, возвращение с фронта солдат, локауты предпринимателей породили безработицу. Безработные заполнили улицы. Совет понимал, какими опасностями чревато такое положение, и начал с ввода в строй стоявших заводов. Управление производством брали в свои руки сами рабочие, кредиты предоставил Совет.

Руководители его добровольно уменьшили свою заработную плату. На основании указания Центрального Исполнительного Комитета Советов максимальная заработная плата для любого советского служащего не должна была превышать 500 рублей в месяц. Владивостокские комиссары в связи с низким уровнем цен на Дальнем Востоке ограничили свою зарплату 300 рублями в месяц. После этого у любого претендующего на более высокую заработную плату могли с полным основанием спросить: «Вы что, хотите получать больше Ленина и Суханова?». Едва ли кто-нибудь мог претендовать на это.

СОВЕТ ОРГАНИЗУЕТ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

Как только рабочие взяли заводы в свои руки, изменилось их отношение к делу. При Керенском они предпочитали иметь нетребовательных мастеров. При своем же собственном правительстве, Совете, они избирали таких мастеров, которые устанавливали в цехе твердый порядок и увеличивали производство.

Когда я впервые встретился с Краснощековым, главой Дальневосточного Совета, он был настроен пессимистически. Он сказал мне: «На каждое слово, сказанное о саботаже буржуазии, мне приходится говорить десять слов о медленном развитии производства. Но я верю, что обстановка в скором времени изменится».

Встретившись с ним в конце июня 1918 года, я не мог не заметить его приподнятого настроения. Обстановка изменилась. Шесть заводов, сказал он, выпускали больше продукции, чем когда-либо в прошлом.