О ком молчит Вереск - [41]
Пнул Марко ногой, и тот отлетел назад.
— Они убьют меня, Сальвааа, они меня убьют.
«Меня»…Он говорил только о себе. Тяжело дыша, я смотрела на него и понимала, что ощущаю себя оплёванной, вбитой в грязь идиоткой, над которой посмеялись, которая явилась всего лишь трофеем в желании досадить брату, трофеем в желании получить все, что принадлежало Сальваторе. И мне мучительно захотелось вырвать ему сердце, вцепиться ногтями в его впалую грудную клетку и выцарапать то черное месиво, которое перекачивало его кровь вместе с подлостью.
— Но ты можешь все еще спасти свою шкуру… я спрячу тебя, если разведешься с ней, откажешься от нее, отдашь эту шлюху мне и откажешься от Чезаре письменно! Письменно, братец! Письменно! Так и напишешь, что ты больше не считаешь Чезаре ди Мартелли своим сыном.
Это было мгновенно, неожиданно он появился из ниоткуда — мой сын и с рыком набросился на Сальву. Ударил изо всех сил в лицо, опрокидывая навзничь на землю.
— Так это тыыыы! Из-за тебя все! Тыыыыы…наш дом, наши вещи! Все тыыы! — Чезаре орал и бил Сальваторе в лицо, а мне стало страшно, что тот даст сдачи. Один удар, и он просто убьет моего мальчика. Я знала, на что способен Сальва…знала и видела не раз.
— Нееет! — закричала и бросилась между ними, схватила сына за плечи, оттаскивая от Сальвы.
— Уйди, мама, уйди, не мешай! Я заставлю этого подлеца проглотить свои слова, сожрать их, заставлю его…подавиться ими! Что ты сказал о моей маме?! К чему принуждаешь отца?!
Он замахнулся снова, а я повисла у него на руке, не давая ударить, тогда в другой руке Чезаре появился нож, и он изо всех сил замахнулся и тут же выронил его, когда Сальва каким-то ловким приемом выбил оружие и схватился за рукоять ножа, нацелив лезвие в грудь сына.
— Нет! О, Божеее нет! — я зарыдала и теперь впилась в руку Сальвы, сдавила обеими ладонями изо всех сил.
Смех Паука звучал, как какое-то жуткое издевательство, как будто этим смехом он мог вскрыть мне вены. Как будто перерезал им мое горло. Я не могла его слышать…не могла. Мне хотелось умереть прямо сейчас.
— А вот и он…выбор…я могу отдать ему нож, и он вырежет мне сердце, а могу вогнать этот нож ему в грудь… А, Вереск, кого ты выберешь, отвечай! — бросил на меня бешеный взгляд, удерживая Чезаре за шкирку.
— Пожалуйста…не надо. Накажи меня. Убей меня. Сделай со мной все, что хочешь, отпусти Чезаре… Сальваторе, умоляю, отпусти моего сына.
— Вереск? — пробормотал мальчик… — Ты…ты Вереск, мама? Это он тебя так называл? Дааа…отец рассказывал…это же ты. Как я сразу не понял… как же я сразу не понял!
— Пожалуйста, Чезаре, умоляю тебя, прекратите. НЕ надо. Слышишь, не надо!
— Что не надо? Этот ублюдок предложил отцу отдать тебя ему? Как кого, мама? Кем ты станешь? Его…его подстилкой? Он…он запросил тебя себе, как какую-то шавку…мою мать! Мою МАТЬ! Как я могу это вытерпеть!
На этот раз Сальваторе ударил его по щеке. Оплеухой, как поганого щенка, завалил на спину и вдавил в землю.
— Сальваторе и Вереск, да? Вот что было на этом долбаном дереве! Ты и она! Тыыыыы и она, да? Да, мама? Ты была с ним?
Сын смотрел на меня с перекошенным лицом, силясь одновременно с этим скинуть с себя Сальву. Но тот крепко удерживал его, упираясь лезвием посередине груди, и мне было до дикости страшно, что Чезаре напорется на острие, стоит только Сальве ослабить хватку.
— Выбор, Вереск, выбор. Давай, сделай его. И сколько проблем решится прямо сейчас. Давай! Хоть раз сделай его!
Тяжело дыша, чувствуя, как все разрывается внутри, смотрела то на одного, то на другого, сходя с ума, впиваясь обеими руками себе в волосы.
— Как я могу выбирать между отцом и сыном? Как? Ты…может, ты ни в чем и не виноват, но ты жестокое чудовище, Сальваторе ди Мартелли… как ты можешь заставить меня выбирать между вами?
— Отцом? — задыхаясь спросил Чезаре и посмотрел на меня, как затравленный зверь.
— Скажи! — взревел Сальва. — Скажи это! Говори, твою мать!
— Да…да, сынок…он не твой дядя — он твой родной отец. — прорыдала и застонала, когда Чезаре оттолкнул от себя Сальву и с дикой тоской и болью посмотрел на меня… Уткнулась лицом в землю, чтобы не видеть этот взгляд.
— А я считал тебя святой, мама… — прошептал и бросился прочь, побежал куда-то со всех ног.
— Чезарееее! — заорала, но встать с колен не смогла. Повернулась к Марко. Тот сидел молча и трясся. Сидел и, мать его, просто трясся, глядя перед собой. Как же я его ненавижу, как же люто я его ненавижу. Слизняк…вот в кого надо было вонзить нож.
— Ну вот и все. Спектакль окончен. Представление вышло лучше, чем недавно в моем саду. Тряпки падают, публика визжит и плачет, а Монте-Кристо давится от зависти.
Захлопал в ладоши, и эти хлопки скорее напоминали траурные удары в колокол.
— Мое предложение все еще в силе. Если хотите выжить, пусть она придет ко мне, встанет на колени и поцелует мои ботинки, голая и согласная на все с бумагой о разводе в зубах, а не придет — вы все сдохнете!
Свистнул, всунув пальцы в рот, и, как по мановению волшебной палочки, из-за деревьев вышли его люди. Все это время они были рядом и держали нас на прицеле.
— Вышвырните их обоих на хер с моей территории. Можно пинками под зад.
У меня отняли все. Лишили имени, средств к существованию и даже лица, но за все приходит расплата. Я собираюсь отомстить и вернуть самое дорогое, что у меня отобрали. Какой ценой? Это не имеет значения. 18+!
Я — собственность Аднана ибн Кадира, бедуинского шейха. Нет, это не фантастика, это наше время и моя страшная реальность. Безмолвная невольница, у которой отобрали даже имя, я должна попытаться выжить. И никому нет дела до моих мучений и слез, потому что зверю все равно, что чувствует его вещь. Он не умеет любить, он умеет дарить только боль.
Я думала, что ужасы в чужой стране остались позади, а зияющая дыра в сердце будет кровоточить вечно воспоминаниями о недолгом счастье, пока я пытаюсь жить дальше ради своего ребенка… Но однажды прошлое жестоко ворвалось в мою, казалось бы, неприметную жизнь и обрушилось на меня волной невыносимых страданий и чудовищной лжи, возвращая обратно в самый дикий кошмар…
Женя прожила в браке с мужем более двадцати лет. У них три чудесные дочки. Но однажды она узнает о предательстве и измене мужа и они расстаются. Женя изо всех сил пытается строить новую жизнь, пока ей вдруг не звонят из больницы и не просят приехать за Кириллом, который получил травму и ничего не помнит. Что это? Насмешка судьбы или шанс начать все сначала? Ведь Женя по-прежнему любит Кирилла, но прощать его не намерена.Содержит нецензурную брань.
На Олю в подъезде нападает компания молодых «отморозков», они пытаются ее изнасиловать и отобрать сумочку. В последний момент ей удается избежать ужасной участи, а через время семнадцатилетняя дочь Оли знакомит мать со своим парнем и та узнает в нем одного из тех самых несостоявшихся насильников. С этого момента вся жизнь Ольги и ее семьи вывернется наизнанку.
Первая любовь, жажда свободы. Я сбежала. Бросила отца, учебу, подруг и вылетела в Стамбул, чтобы встретиться со своим любимым… Но вместо этого оказалась совсем в другом месте. В самом настоящем пекле без надежды на освобождение и без права на жизнь. Найдет ли меня здесь кто-нибудь? Неизвестно. Меня больше нет. ВНИМАНИЕ! Ремейк серии «Любви за гранью». Могут быть и будут повторения в тексте! Похожий сюжет (параллельная линия с Максом и Дашей)! Похожие диалоги из ЛЗГ и тд. Но именно в этой книге будет новейшая своя линия, в ЛЗГ ее нет, но все же это адаптация.
В жизни столько нестоящих внимания миражей и иллюзий, что, гоняясь за ними, рискуешь не заметить и упустить настоящий оазис, стоящий твоих ожиданий, надежд и грёз…
У всех есть секреты. Но не такие, как у Уоттса. Катрин Колб нашла прекрасное отвлечение от своей почти что полностью уединенной жизни:виртуальную анонимную переписку с человеком, которого она знает только как Уоттса. Умный, загадочный и с ненасытным сексуальным аппетитом, он начинает вытягивать Катрин из ее тщательно охраняемого мира, искушая своими словами – иногда откровенными, иногда просто-напросто соблазняющими ... "Вам следует удовлетворять свое любопытство, особенно в чем-то запретном". Уоттс настаивает на приватности.
Скайлар Никсон — двадцатисемилетняя несостоявшаяся актриса без «Плана Б». После того как унизительный опыт на реалити-шоу уничтожил то, что осталось от мечты ее детства, она возвращается в свой родной город без денег, без диплома и с уверенностью, что она просто посмешище — восходящая звезда из маленького городка, которая не смогла покорить большой город. Когда она сталкивается с бывшим одноклассником, Себастьяном Прайсом, она не может поверить, что это сексуальное тело и точеный подбородок принадлежат застенчивому, нервному отшельнику, которого она знала десять лет назад.
Однажды летом Диего, гостя у матери в Ростове-на-Дону, знакомится с Ларой – девушкой-солнышком, нежной и взбалмошной. Искра между ними пробегает сразу, но Лара еще подросток, и Диего не может дать волю чувствам. Пожив какое-то время в Испании и закрутив роман с темпераментной испанкой, он возвращается в Россию в тот самый день, когда подросшая Лара должна выйти замуж за другого…
Всю жизнь Лорен Грэм ждала, что с ней вот-вот случится что-то особенное. Она не знала, что именно, просто знала, что однажды ей повезет. Но ей пришлось жестоко разочароваться. Поэтому после измены мужа и развода она отправляется на поиски чего-то самого обычного и устраивается официанткой в байкерский бар городка Карнэл. Идеально: обычная работа в обычном баре в самой глуши. А потом появляется Тейтум Джексон, совладелец бара. Он бросает всего лишь один взгляд на великолепную Лорен и не желает иметь с ней никаких дел.
Любовь была моей слабостью. В свете истины ничего не скроешь. Дерек зажег искру в моем сердце, подарил надежду на любовь, которую я уже не ожидала найти. Тем не менее, нашей связи не хватало элемента, способного ее разжечь. Ослабленные обидой, наши отношения развалились под тяжестью лжи, медленно превращаясь в пепел. Ради него я принесла себя в жертву и поплатилась за это. К тому моменту, как Брендон вошел в мою жизнь, тоска льдом сковала мое сердце. Но судьба не закончила со мной. Его кристально-голубые глаза и нежные прикосновения возродили желание, замершее глубоко внутри.
Он нашел меня. Самый страшный палач клана. Его боятся до смерти. В его руках безмерная власть, он безжалостен, жесток и опасен. Одно только имя вызывает ужас и желание стать на колени. Окруженный преданными убийцами Паук, которому никто и никогда не отказывал… Кроме меня. — Продолжайте церемонию, падре! Жених мертв, да здравствует жених! Шикарная замена! Поверьте! Он насвистывает марш Мендельсона, а я зажимаю руками уши и смотрю в кровавую темноту. Я знаю, кто это… я знаю, за что…Тяжело дыша, чувствуя, как по щеке стекает струйка чужой крови, я отрицательно качаю головой и смотрю на этого дьявола, на это исчадие ада, на свой самый жуткий кошмар — Сальваторе Ди Мартелли.