О Христе и Церкви - [17]

Тогда возникает вопрос - опять мы возвращаемся к исходному, - почему же Господь вручил эту власть? Ну нет этой власти. Заслуга А. С. Хомякова в том, что он показал (правда, с левыми загибами), что в Церкви нет внешнего авторитета. Загибы были в том, что он потерял ощущение реальности, плотской реальности Церкви - и что любой союз людей требует определенной дисциплины, иначе все будут везти, как лебедь, рак и щука. Но мы должны всегда помнить, что дисциплина эта не божественная, а конвенциональная, условная.

Мы подчиняемся ей ради свободного послушания, ради того, чтобы сохранять структуру Церкви как общины. Мне нравится одно, а другому надо другое, одному нравится иконопись, другому живопись - как-то нужно здесь идти навстречу друг другу. Но по суще-ству Хомяков был прав, потому что в Церкви внешних авторитетов не должно быть, только духовные. Мы свободно принимаем авторитет Евангелия. Даже авторитет Христа - это не внешний авторитет. (Потом это пытался выразить Бердяев, развивая мысль Хомякова.) Да, это, конечно, для нас авторитет, авторитет в смысле высшего, это носитель высшей истины - но это не то, что нас давит, а то, что мы восприняли, свободно открыв себя этому потоку. Это не так просто выразить, и Хомяков над этим бился, и Бердяев потом бился, но все-таки это заслуга Хомякова - утверждение, что здесь остается свобода чад Божиих...

Ко мне недавно приходил один юноша, учитель из соседней деревни, крещеный, хотел разобраться, хотел в храм ходить. Ну, конечно, он стал спрашивать об инквизиции и прочем. Я говорю ему: это самое простое дело. Потому что у нас есть критерий, когда мы можем отличить подлинное от мнимого. Вот в романе Грэма Грина "Сила и слава" очень точно сказано в разговоре героя с лейтенантом, который ведет его на казнь. Герой говорит: если у вас будут все плохие люди, то у вас все пропало, потому что у вас все стоит на людях; у нас могут быть плохие люди, но на самом деле у нас же все живет другим. Он сказал буквально: "Бог из камней делает сынов Авраама, и всегда их найдет". Чтобы было ясно, что это все-таки дело - не человеческое.

И поэтому меня глубоко изумляют рассуждения многих западных богословов, которые говорят о будущем христианства. Они рассуждают в той же терминологии и в той же психологической атмосфере, в которых можно рассуждать о судьбах какой-нибудь организации или партии: "Как там она, преуспеет или нет, будет она иметь рынок сбыта своим идеям или нет? Да, плоховаты дела..." Абсолютно бессмысленные рассуждения. Потому что если бы этих господ пригласить в те времена, ко-гда жили апостолы, - что там за надобность? Какие там социальные условия?! "Распят мятежник!" (Помните, есть такое стихотворение А. К. Толстого "Против течения", очень хорошее; там говорят: распят мятежник - все кончено, чего тут, будем теперь спокойно отдыхать.) Но оказывается - нет, все вышло на поверхность. И так же папа Лев Х говорил в XVI в.: это какая-то монашеская склока... - и получил реформаторов*. Так что о Церкви судить только на основании социологии - это просто совершенно близорукое решение. Именно поэтому мы и говорим о ее двойственности, о богочеловеческой природе. Вот мы, члены Церкви, ее инструмент, но то, что с нами происходит, это, в общем, всегда чудо... Всегда чудо. Мы вовсе не клуб по интересам, хотя, конечно, у нас с вами есть много общего в жизни, в характере, в устремлениях. Тем не менее, есть некая тайна, которая будет связывать нас и далее, потому что "где двое или трое собраны во имя Мое, Я среди них", - и это преодолеет наши немощи.

--------------------------------------------------------------------

* Речь идет о конфликте Мартина Лютера с Католической церковью.

Власть действительно дана, но дана услов-но, до времени - "кто хочет быть большим, будь слуга..."

А что касается идеи первосвященника, то, рассуждая социологически, конечно, в ней есть большой смысл. Разумеется, удобнее, когда церковное руководство находится вне государства, когда оно обладает автономией, когда оно обладает огромным мировым аппаратом богословов и т. д., поэтому более мобильно. Но в этом есть и своя опасность, и это естественно - человеческое всегда может это поворачивать к себе. Но мы должны всегда видеть, где Христова Церковь, а где ее внешние стороны.

ЖИЗНЬ В ЦЕРКВИ

Что дает нам Дух Божий в Церкви? Разумеется, те, кто будут ориентироваться на церковный бытовизм или посредственность, те, кто будут говорить: "ну, другие же ходят в храм - и ничего, не лучше нас, не хуже нас", - никуда не продвинутся; это мерило, конечно, совершенно не годится для нас. Почему? Потому что, если мы действительно хотя бы искру хотим усвоить из этого огня, тогда нам надо ориентироваться только на самые высокие идеалы.

Вы скажете: мы же не способны, мы слабы, мы: - у каждого есть свое: семейные обстоятельства, болезни, черты характера... Бог может из самого неспособного сделать способного - только надо желать, только надо, чтобы воля к этому была, и все. Более того, из самых, может быть, негодных могут получиться наиболее годные - чтобы люди не думали, что это только от их заслуг. Как апостол Павел говорит: "Посмотрите, много ли вас призвано премудрых и разумных? Бог немощное избрал". Может, мы с вами здесь можем считать себя премудрыми и разумными по официальному призванию, потому что у нас есть дипломы какие-то, "корочки" - но, в сущности, много ли они значат?