О фантастике и приключениях - [3]

2

Дореволюционная Россия, с ее слабо развитой промышленностью, отсталой техникой и преобладанием аграрных отношений, не могла создать благоприятных условий для расцвета отечественной научной фантастики. Ученые, инженеры, изобретатели составляли сравнительно узкую прослойку. Царское правительство скорее тормозило, чем стимулировало их деятельность.

Интересы науки не совпадали с устремлениями государства и церкви. Достижения ученых не предавались широкой гласности.

Среди предшественников советских писателей, авторов научно-фантастических произведений, были великие революционные просветители-демократы, мечтавшие о будущей социалистической России, о творческом труде ее свободных граждан, которые построят новые, прекрасные города и при помощи «умных машин» преобразуют природу. Знаменитый «Четвертый сон Веры Павловны» в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?» — выражение не только социальной, но и научно-технической фантазии.

Пионером научной фантастики в России можно считать В. Ф. Одоевского. В незаконченном утопическом романе «4348-й год. Петербургские письма» (1840) технический прогресс и просвещение положены в основу общественного развития. В России сорок четвертого века ученые нагревают и охлаждают по мере надобности атмосферный воздух, гигантские вентиляторы изменяют направление ветров, огнедышащие сопки превращены в неостывающие горны для обогревания Сибири, «электроходы» и управляемые аэростаты позволяют быстро преодолевать огромные расстояния и т. п.

Кроме Одоевского, научно-фантастические произведения писал в те годы, кажется, только американский романтик Эдгар По. Жюль Верн выступил как научный фантаст спустя почти четверть века. Отсюда видно, что в России, как и на Западе, научная фантастика в своей первоначальной форме существовала в «синкретизме» с социальной утопией.

Собственно, фантастические романы стали появляться в России уже в начале XX века. Известный революционер и ученый, шлиссельбуржец Н. А. Морозов в книге «На границе неведомого. Научные полуфантазии» (1910) описал полет межпланетного корабля в «четвертое измерение» с помощью «реакции» мирового эфира. Это произведение — одна из первых в России художественных фантазий, связанных с астронавтикой.

Интересны и попытки Морозова создать «научную поэзию» на астрономические темы, теоретически осмысленные им в статье «Поэзия в науке и наука в поэзии» (1912).

С «Звездными песнями» Морозова перекликаются замечательные стихи Валерия Брюсова, мечтавшего о том времени, когда люди установят связь с разумными существами на других звездных мирах и даже научатся управлять движением планет. Достаточно здесь привести такие строки:

«Я жду, что, наконец, увижу шар блестящий,

Как точка малая, затерянный в огнях,

Путем намеченным к иной земле летящий.

Чтоб братство воссоздать в разрозненных мирах».

В свое время имели успех фантастические «марсианские» романы А. Богданова-Малиновского «Красная звезда» (1908) и «Инженер Мэни» (1912), использованные автором для замаскированной пропаганды махистских идей, что было отмечено В. И. Лениным. Однако книги А. Богданова не оставили сколько-нибудь заметных следов в истории русской научно-фантастической литературы.

А. И. Куприн, много размышлявший о перспективах науки и техники, в 1913 году опубликовал остросюжетную, увлекательную фантастическую повесть «Жидкое солнце», которая воспринимается как тонкая пародия русского писателя на книги эпигонов Жюля Верна и Уэллса.

В те же годы с фантастическими произведениями выступали и другие русские писатели.

М. Волохов (М. Первухин) изобразил путешествие в Арктику на автомобиле в повести «В стране полуночи» (1910). П. Инфантьев издал в Нижнем Новгороде фантастическую повесть о марсианах — «На другой планете» (1901). Б. Красногорский выпустил астрономический роман «По волнам эфира» (1913) и его продолжение, в соавторстве с Д. Святским, «Острова эфирного океана» (1914). Любопытно отметить, что межпланетный корабль передвигается здесь под воздействием давления света. Близкая к символистским кругам В. Крыжановская написала несколько «астральных» фантастических романов, проникнутых мистическими идеями («Маги», «На соседней планете», «Законодатели» и др.).

Можно было бы назвать и другие произведения русской дореволюционной фантастики, но ни одному из них не суждено было завоевать популярности Объясняется это тем, что авторы, ориентируясь на привычные стандарты западных романов, видели перед собой лишь «занимательную» тему и не умели глубоко и взволнованно заглянуть в будущее. За редчайшими исключениями, героями этих книг были иностранцы, и действие происходило где угодно, но только не в России.

Накануне и в период первой мировой войны в западной и русской фантастической литературе большое распространение получило изображение будущих истребительных войн и космических катастроф. В современной буржуазной фантастике такие антигуманистические темы занимают едва ли не господствующее положение.

Если дореволюционная фантастическая беллетристика русских писателей в общем почти ничего не дала для советской литературы, то по-настоящему перспективными оказались самобытные научно-фантастические произведения русских инженеров и ученых, которые пропагандировали в литературно-художественной форме свои научно-технические идеи.