О фантастике и приключениях - [17]

К удачным образцам научно-фантастической очерковой литературы на астрономические темы следует отнести книги Б. Ляпунова «Открытие мира» (1954) и «Мечте навстречу» (1957). Если первая содержит только несколько разделов, написанных в форме научно-фантастического очерка, то вторая выдержана в едином стиле. Повествование ведется от имени безымянного очевидца и участника перелета Земля — Луна — Земля, строительства внеземной станции, а затем уже — межпланетных перелетов в пределах солнечной системы. Рассказчик никак не обрисован, он находится как бы «за кадром», но его присутствие чувствуется на каждой странице. Его единственная примета — живой взволнованный тон мыслящего собеседника, которого заставляют радоваться и гордиться величайшие достижения науки. Вся книга держится как бы на одном дыхании и представляет собой стремительный порыв в будущее.

Очерк — наиболее оперативная форма научно-фантастического повествования — открывает не меньший простор для воображения, чем роман. Все зависит от смелости автора.

Бывают случаи, когда фантастическая гипотеза обставляется такими вескими аргументами и преподносится в такой убедительной художественной форме, что вызывает горячие споры и научную полемику. Еще в 1946 году А. Казанцев напечатал в журнале «Вокруг света» рассказ-гипотезу «Взрыв», в котором высказал остроумное предположение о том, что знаменитый Тунгусский метеорит был не чем иным, как взорвавшимся над тайгой межпланетным кораблем с атомным двигателем.[9] Рассказ привлек внимание и вызвал много откликов.

Несколько лет спустя эту заманчивую гипотезу подкрепил новыми аргументами Б. Ляпунов. В очерке «Из глубины вселенной» («Знание — сила», 1950, № 10) он доказывал, что космический корабль мог явиться не с Марса, а из другой звездной системы. Рассказ А. Казанцева и вслед за ним очерк Б. Ляпунова наделали столько шуму, что Метеорный комитет Академии наук СССР счел своим долгом вмешаться в это дело и выступить против «невежественных» фантастов. Если бы даже ученым и удалось отстоять свою правоту и доказать, что «Тунгусское диво» было метеоритом, а не межпланетным кораблем, то, независимо от этого, фантастическая гипотеза сыграла положительную роль: писатели всколыхнули общественное мнение, привлекли внимание миллионов читателей (очерки были переведены на разные языки) к межпланетным полетам, истории исследования метеоритов и к другим проблемам.

Спор, начатый А. Казанцевым, продолжается. Помимо всего сказанного, его идея нашла свое отражение и в известном научно-фантастическом романе «Астронавты» польского писателя Станислава Лема, допустившего, что Тунгусский метеорит — межпланетный корабль, посланный, правда, не с Марса, а с Венеры.

6

В послевоенные годы в научно-фантастических романах с большой политической остротой и целеустремленностью ставится вопрос о судьбе новейших открытий и изобретений, в зависимости от того, в каких целях они используются, служат благим намерениям или грязной наживе, процветанию человечества или истребительным войнам. В одних романах события развертываются за рубежом, в реально существующих или вымышленных странах, в других — переплетаются две сюжетные линии и действие происходит попеременно то в Советском Союзе, то на Западе.

Тема большого масштаба — столкновение двух миров в связи с историей научного открытия — положена в основу романа А.Казанцева «Пылающий остров». Эта книга, опубликованная незадолго до Великой Отечественной войны, вышла в 1957 году в новом варианте.

Найденный русским физиком Кленовым способ концентрации энергии в сверхпроводнике, помимо широких перспектив применения в мирных целях, может превратиться в разрушительное средство огромной силы. Вокруг этого открытия завязывается ожесточенная борьба, сплетаются нити сложного многопланового повествования. Описанные автором события начинаются еще до революции и охватывают несколько десятилетий. Из тунгусской тайги действие переносится в Харбин, оттуда — в лабораторию американского ученого Холмстеда, на островок в Тихом океане, в замок фабриканта смерти Вельта, в Советский Союз, где Кленов находит на старости лет убежище и спасается от преследования врагов. Угрозу всемирной катастрофы, вызванной не стихийными силами природы, а злой волей человеконенавистника Вельта, предотвращают советские ученые.

Естественно, что в романе с острым приключенческим сюжетом и множеством действующих лиц автор очерчивает своих героев самыми броскими штрихами и в некоторых случаях сознательно прибегает к приемам плакатной характеристики. Отсюда — преобладание в каждом персонаже какой-то одной, определяющей черты, доводящей образ почти до символической обобщенности.

Вельт — наиболее выразительный персонаж — олицетворение зловещей сущности современного империализма. Бернштейн — из тех буржуазных ученых, которые, по требованию своих хозяев, создают новые виды истребительного оружия, не задумываясь, к каким это может привести страшным последствиям. Кленов — беспомощный и пассивный носитель идей пацифизма. После того как сама жизнь доказала ему, что ученый не может оставаться «вне политики», он находит путь в лагерь мира и демократии. Однако на последнем этапе своей жизни Кленов выглядит каким-то жалким неврастеником, и это снижает убедительность его внутреннего перерождения. В образах Марины и Молнии, Сергеева и Матросова сосредоточены гуманные устремления, воля и решимость советских людей отстоять завоевания Октября.