О фантастике и приключениях - [10]

В. Владко в содержательном романе «Аргонавты вселенной» (1937) изобразил экспедицию советских ученых на Венеру. Героев межпланетного перелета на каждом шагу подстерегают необыкновенные приключения. Книга читается с интересом, хотя и не свободна от недостатков. Самый существенный из них — перегруженность повествования познавательными сведениями, далеко не всегда необходимыми для развития действия и не связанными с ним непосредственно.

Во втором варианте романа (1957) автор усилил занимательность фабулы за счет включения новых эпизодов и более живой подачи научно-описательного материала. Но даже и в обновленном виде «Аргонавты вселенной» — произведение типичное для советской научной фантастики тридцатых годов. После романов А. Беляева читатель найдет здесь не много нового. Кстати сказать, писатель и в новом издании «Аргонавтов вселенной» злоупотребляет примитивным вопросно-ответным диалогом. Поводы для этого дает «межпланетный заяц», очутившийся на борту космического корабля. Сначала это был любознательный подросток Василий Рыжко, а теперь он перевоплотился в студентку Галину, носящую ту же фамилию.

В построении оригинального, нешаблонного сюжета большего успеха добился Г. Гребнев в романе «Арктания» (1938). Висящая в воздухе над Северным полюсом метеорологическая станция — выдумка остроумная и, как фантастическая гипотеза, убедительно обоснованная. В этом романе есть интересные попытки заглянуть в будущее науки и техники, а главное — подметить новые черты в психологии и взаимоотношениях людей, живущих в то время, когда коммунизм уже одержал победу во всем мире.

Роман написан увлекательно, изобилует неожиданными и очень эффектными поворотами действия. Борьба обитателей Арктании с последними защитниками капитализма, укрывшимися в подводном замке, полна драматического напряжения. Характеры героев, как это свойственно хорошим образцам приключенческой литературы, раскрываются в самом действии. Из положительных образов лучше всего удался автору «дед» Андрейчик. Несколько лаконично, но очень броско и рельефно очерчена зловещая фигура главаря подводного замка Шайно. Заслуга Г. Гребнева заключается в том, что он сумел наметить в своей небольшой книге целый комплекс научно-фантастических и социальных идей и решить поставленную задачу не декларативно, а действительно художественными средствами.[4]

Итак, мы можем заключить, что новаторские искания в советской научно-фантастической литературе отчетливо проявились с начала тридцатых годов. Именно в это время был накоплен творческий опыт и созданы плодотворные художественные традиции, которые получили в последующие годы дальнейшее развитие.

4

После Великой Отечественной войны в советской научной фантастике начался период новых творческих исканий.

Прежде всего бросается в глаза значительное расширение круга тем и сюжетов, их приближение к запросам современности. Изменившееся соотношение сил на международной арене и укрепление стран социалистического лагеря, огромные достижения советской науки и техники, неограниченные возможности дальнейшего всестороннего прогресса в период перехода от социализма к коммунизму — все это не могло не повлиять на научно-фантастическую литературу.

Заметное место заняла в ней едва только наметившаяся в тридцатых годах тема грядущих научно-технических преобразований, переделки природы и климата на обширных территориях нашей страны.

Несомненное влияние на научно-фантастическую литературу оказали пожелания М. Горького, сформулированные в статье «О темах» (1933):

«Прежде всего — и еще раз! — наша книга о достижениях науки и техники должна давать не только конечные результаты человеческой мысли и опыта, но вводить читателя в самый процесс исследовательской работы, показывая постепенно преодоление трудностей и поиски верного метода.

Науку и технику надо изображать не как склад готовых открытий и изобретений, а как арену борьбы, где конкретный живой человек преодолевает сопротивление материала и традиции».[5]

Эти замечания обращены, правда, к авторам научно-популярных книг, но они подсказывают художественные решения и писателям-фантастам, когда те обращаются к изображению самого процесса творческой работы.

В научно-фантастической литературе горьковские принципы стали воплощаться в жизнь только в послевоенный период. Появились удачные произведения, сюжет которых определяется развитием грандиозной научно-технической идеи, от первоначального замысла до триумфа коллектива ученых и строителей. Однако было бы неправильно догматизировать этот творческий принцип и считать его обязательным для любого научно-фантастического произведения. Все зависит от выбора темы и особенностей сюжета.

Широкое распространение получили в советской фантастике социально-сатирические романы-памфлеты, направленные на разоблачение империалистов — поджигателей войны, а также произведения, посвященные «судьбе открытия». В современных условиях эта тема приобретает большую политическую остроту, так как одни и те же достижения науки могут служить и служат диаметрально противоположным целям.

Появляются у нас детективные и политические романы с элементами научной фантастики, обогащающей сюжетные и художественные возможности приключенческой литературы, книги о далеком прошлом Земли и о давно исчезнувших цивилизациях. Авторы таких книг восполняют в воображении недостающие звенья в цепи известных фактов и выдвигают фантастические гипотезы, основанные на естественно-научном или географическом материале.