О, этот вьюноша летучий! - [151]
ОЛЕГ
Больше половины уже друзей за бугром. Грустно…
ШВАРЦ (осторожно)
Олежка, а ты что, разве не понимаешь, чем тут дело пахнет?
ОЛЕГ
Нет, я не поеду. Ну, вообрази, вот я еду из России?! Прости – это вздор!
ШВАРЦ
Это потому, что ты Хлебников, а я Шварц?
ОЛЕГ
Не знаю. Мишка, может быть и поэтому. Просто это – дико. Ну, вообрази… (Он встает с головы Ильича и взволнованно жестикулирует. Надо сказать, что у него в минуты волнений появляется несколько странная, не вполне адекватная жестикуляция.) Олег Хлебников едет в Израиль! Ну, вообрази! Ну, хорошо, Ольга едет со мной… Да ты только вообрази, что будет с ее папашей! Дочка такого чекиста отваливает! Ну хорошо, я на него кладу, но… (На мгновение задумавшись, потом яростно бьет кулаком в ладонь.) Кто-то все-таки должен населять эту территорию!
В это время за стеклянной дверью, соединяющей цех «Ильичей» с какой-то галереей, останавливаются два человека, оба в официальных костюмах с галстуками.
ПЕРВЫЙ (показывает на художников)
Отъезжающий Шварц.
ВТОРОЙ
Шварц нас больше не интересует.
ПЕРВЫЙ
Вот как? Тогда…
ВТОРОЙ
Благодарю вас, Юрий Петрович.
Первый уходит, а второй, еще не старый здоровенный мужлан с широкоскулым крестьянским лицом, украшенным заграничными очками, внимательно и даже не без некоторой симпатии рассматривает Хлебникова.
Олег и Михаил между тем направились к выходу.
ОЛЕГ
…А кто-то должен и покидать эту территорию. Все нормально, Старик. Мы еще встретимся. Глядишь, еще… (Он хмыкает и выразительно хлопает ладонью одну из голов.)
ШВАРЦ
Оптимист!
Они выходят из зала. Субъект в очках с застывшей улыбкой смотрит им вслед на захлопнувшуюся за друзьями белую дверь.
Москва, Садовое кольцо где-то в районе площади Маяковского. Ночь, густой снегопад. Меж двух огромных, в человеческий рост сугробов осторожно паркуются «Жигули». За рулем Ольга, жена Олега. Рядом сидит он сам. Работают «дворники». Сквозь залепляемое снегом ветровое стекло мы все-таки можем увидеть, что супруги о чем-то весьма увлеченно, если не сказать напряженно, беседуют. Он как бы задает ей один вопрос за другим. Жестикулирует, заглядывает в лицо. Она отвечает, не глядя на Олега, так как занята еще и маневрированием. По этой мимической сцене мы можем сделать первую прикидку их отношений.
Машина, наконец, притерлась к обочине. Они вылезли и стали вытаскивать из салона и из багажника холсты на подрамниках, укутанные в старые одеяла. Можно рассмотреть Ольгу – высокую, чуть ли не в рост своего мужа, молодую женщину. Светлые волосы падают из-под меховой шапки. Они продолжают свой разговор, пока вытаскивают картины и пока идут, нагруженные, от машины к подъезду нужного им дома.
ОЛЕГ
В конце концов, кто-то должен населять эту территорию, правда?
ОЛЬГА
В этом-то все и дело.
ОЛЕГ
Ольга, происходит что-то дикое – Оскар, Эрнст, Лева, Гена, Эдик, Борька, Вадим… невозможно перечислить, все отваливают… Да? Русское искусство разваливается, так, что ли? Теперь вот и Мишка Шварц… Что происходит? Почему ты молчишь?
ОЛЬГА
Ты должен уйти из своей шараги, Олег.
ОЛЕГ
Да? А кто будет кормить тебя и Машку? Этим (показывает подбородком на картины) не прокормишься.
ОЛЬГА
И все-таки ты должен уйти. (Она на секунду останавливается и тоже подбородком очерчивает панораму ночной Москвы, в которой сквозь снег единственное, что выделяется, так это подсвеченные прожекторами коммунистические лозунги, транспаранты, плакаты, физиономии Брежнева и Ленина.) Нельзя тебе больше заниматься этим свинством…
ОЛЕГ
Вот как? А кто кормить…
Он смотрит на Олино лицо, румяное, с блестящими глазами, и начинает ее целовать.
(Суета, кто-то кого-то встречает. Новые гости входят в подъезд со снегом, отряхивают снег с шуб, хлопают шапками о колено, топают ногами…)
Наконец все собрано, и они у нужного подъезда.
На участке тротуара возле этого подъезда (6-этажный дом серого камня, «русский модерн» начала века) странное оживление. Здесь запаркованы машины иностранных марок, среди них даже один «кадиллак» с бразильским флагом и ливрейным шофером. Несколько прохожих остановились поглазеть, что, мол, за дип. прием там, где никакого нет посольства. Определенные личности в штатском покуривают в некотором отдалении. В этот подъезд и заходят Олег и Ольга. Там уже собралось много людей, ждут лифта, отряхивают снег с шуб, стучат ногами.
В большом старинном лифте плечом к плечу не менее десятка людей, среди них бразильский посол, мужчина с крупным носом, в шубе с бобровым воротником. Слышится английская, французская и бразильская, т. е. португальская, речь.
Олег и Ольга прижаты к стене лифта. Рядом с ними два местных жителя – бабка со злобным и подозрительным личиком и сохраняющий советское достоинство мужичишко из домоуправления, вполне очевидный бывший вохровец.
БАБКА (шепчет громко, вроде бы шипит, так как ей кажется, что никто в лифте не понимает по-русски).
Это, что ли, все к мадаме с чердака собрались, кумпания? Куда же смотрят, Иваныч?
ВОХРОВЕЦ (важно и со значением).
Куда надо, туда и смотрят, Петровна. Понятно?
БАБКА (догадливо).
Тада понятно, Иваныч, тада понятно. Тада порядочек… (хихикает по-блатному)
Ольга с Олегом переглядываются. Лифт останавливается на верхнем этаже, и бразильский посол на чистом русском языке с великолепным бразильским акцентом обращается к бабке:
Это повесть о молодых коллегах — врачах, ищущих свое место в жизни и находящих его, повесть о молодом поколении, о его мыслях, чувствах, любви. Их трое — три разных человека, три разных характера: резкий, мрачный, иногда напускающий на себя скептицизм Алексей Максимов, весельчак, любимец девушек, гитарист Владислав Карпов и немного смешной, порывистый, вежливый, очень прямой и искренний Александр Зеленин. И вместе с тем в них столько общего, типического: огромная энергия и жизнелюбие, влюбленность в свою профессию, в солнце, спорт.
Страшные годы в истории Советского государства, с начала двадцатых до начала пятидесятых, захватив борьбу с троцкизмом и коллективизацию, лагеря и войну с фашизмом, а также послевоенные репрессии, - достоверно и пронизывающе воплотил Василий Аксенов в трилогии "Московская сага". Вместе со страной три поколения российских интеллигентов семьи Градовых проходят все круги этого ада сталинской эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Врач по образованию, «антисоветчик» по духу и самый яркий новатор в русской прозе XX века, Аксенов уже в самом начале своего пути наметил темы и проблемы, которые будут волновать его и в период зрелого творчества.Первые повести Аксенова положили начало так называемой «молодежной прозе» СССР. Именно тогда впервые появилось выражение «шестидесятники», которое стало обозначением целого поколения и эпохи.Проблема конформизма и лояльности режиму, готовность ради дружбы поступиться принципами и служебными перспективами – все это будет в прозе Аксенова и годы спустя.
Блистательная, искрометная, ни на что не похожая, проза Василия Аксенова ворвалась в нашу жизнь шестидесятых годов (прошлого уже века!) как порыв свежего ветра. Номера «Юности», где печатались «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», зачитывались до дыр. Его молодые герои, «звездные мальчики», веселые, романтичные, пытались жить свободно, общались на своем языке, сленге, как говорили тогда, стебе, как бы мы сказали теперь. Вот тогда и создавался «фирменный» аксеновский стиль, сделавший писателя знаменитым.
В романе Василия Аксенова "Ожог" автор бесстрашно и смешно рассказывает о современниках, пугающе - о сталинских лагерях, откровенно - о любви, честно - о высокопоставленных мерзавцах, романтично - о молодости и о себе и, как всегда, пронзительно - о судьбе России. Действие романа Аксенова "Ожог" разворачивается в Москве, Ленинграде, Крыму и "столице Колымского края" Магадане, по-настоящему "обжигает" мрачной фантасмагорией реалий. "Ожог" вырвался из души Аксенова как крик, как выдох. Невероятный, немыслимо высокий градус свободы - настоящая обжигающая проза.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.