О, этот вьюноша летучий! - [134]
– А вот за этту сажу сейчас поперек спины-то протяну! – рявкает боярин.
Вдруг! Дзынь! Бзынь! Трах! Вдребезги разлетается окно, и в палату влетает на перепончатых крыльях Фрол Скобеев с грозной саблей в руке.
– Эй чучеру ру хиопластр черчелянто жужи мазу! – кричит он и свистит в кулак. – Выходи на бой, сатанинская сила! Демон сибирский прилетел из барабинской степи с хвалынского моря!
– Черт! Черт! – в ужасе закричали Кукинмикин и Онтий, уползая по ковру неведомо куда. – Сгинь, нечистая мощь!
Фрол лупил их саблей плашмя по голым спинам, разбрасывая демоническую фурнитуру, а Калиостро катался по ковру, визжа от восторга и показывая Фролу крючковатым пальцем на кованый сундук.
Фрол вскрыл сундук, извлек из него кабальную грамоту и порвал ее крест-накрест. После этого посадил карлу в кадушку с огурцами, заколотил кадушку длинным гвоздем и пустил ее ногой в распахнутые двери.
– Катись, граф, в свою Европу!
…
В предрассветной тишине стучала по деревянной мостовой солидная кадушка, а над ней летели, болтая на своих языках, попугай, ворон и сыч.
…Еще выше навстречу слабой осенней заре улетала страшная крупная птица с тонким поблескивающим хвостом. Вслед за ней волной накатывалась музыка.
Медлительно, со смаком тянут чай с расписного блюдца толстые, налитые кровью губы. Не сразу и узнаешь в солидном благополучном чаевнике шута Вавилона, некогда потешавшего базарный люд и голь кабацкую. Пьет Вавилон чай, жмурится, причмокивает, черпает серебряной ложкой мед из фаянсового горшка.
Мед стекает, искрясь, с ложки, Вавилон лениво подставляет язык, да так и засыпает с ложкой на весу и с блюдцем.
А кто же это сидит к нам спиной, плотной матерой спиной? Чьи же это густые с проседью волосы свисают на шелковый ворот? Чья же это пушистая, хоть малость и слипшаяся от меда борода лежит на плечах? Кто же это так сладко да сытно сопит и посвистывает? Да неужто это наш герой, неугомонный «летучий человек» Фрол Скобеев?
Хлопнули двери, вошел юноша военной осанки, осторожно позвал:
– Фрол Иваныч! Батюшка, Фрол Иваныч, от государя прискакали.
Спина чуть-чуть вздрагивает, а Вавилон просыпается в некоторой судороге, блюдце падает, а ложка с медом попадает не в рот, а в глаз.
Фрол захохотал, затрясся, даже слезы вытер, будто ничего смешнее в жизни не видывал.
– Фрол Иваныч, ждут тебя на совет в Олександровой слободе, – сказал юноша.
– Давай шубу, шапку, палку давай, – мрачновато сказал Фрол, подымаясь.
Вавилон закудахтал, вывалил из-за пазухи десятка полтора яиц, тяжело с одышкой запрыгал по ковру, разбивая яйца носом.
– Дурак ты, Вавилон, и шутки у тебя дурацкие, – досадливо произнес Фрол, влезая в пудовую шубу, украшая голову высоченной шапкой-трубой, беря в руки клюку с каменьями самоцветными.
В этом государственном виде, почти неузнаваемый Фрол прошелся по палате, крутанул глобус, в сумлении покачал головой, углубился пятерней в дебри своей бороды, не менее значительной, чем у тестя.
Затем боярин двинулся по палатам своего роскошного дома, по лестницам и переходам, и везде перед ним склонялась в земном поклоне бесчисленная дворня.
Возле одного окошка Фрол остановился и заглянул во внутренний дворик.
Там хлопотала, распоряжалась с девушками раздобревшая, как сливочный пирог, Аннушка. Девушки выносили груды какой-то рухляди и бросали ее в костер посреди двора.
Фрол увидел, как одна из служанок показала хозяйке его пожелтевшие потрескавшиеся крылья и как Аннушка своею рукой, ничтоже сумняшеся, бросила их в огонь.
Что-то шевельнулось, что-то дрогнуло в государственном лице Фрола Иваныча Скобеева, но только лишь на секунду.
Важный мрачноватый боярин вышел на крыльцо. Множество людей, скопившихся вокруг крыльца, конных и пеших, громко приветствовали его:
– Здравствуй, батюшка-боярин Фрол Иваныч!
Фрол уже направился было к карете, как вдруг взгляд его привлекла весьма миловидная девица, что выставилась в одно из верхних окон, дочь его Пелагея. Фрол нахмурился и зарокотал грозно, но любовно:
– Ты чего это в обычай взяла в окошко выставляться? Геть за пяльцы!
Девица фыркнула, отвернулась и вдруг… Вдруг большая тень пролетела по фасаду дворца и раздался крик с неба:
– Пелагеюшка! Лебедушка моя! Лови ляле́ю болотную!
Над двором пролетел на надувном пузыре некий босоногий парень. Очень метко он бросил белый цветок зардевшейся Пелагее и взмыл саженей на десять вверх.
– Купецкий сын Николка Грудцын-Усов с рыбалки летит, – позевывая сообщил Вавилон.
– Пымать! Пымать! – исступленно завопил Фрол и застучал клюкой. – В железа его!
Заметались люди на дворе, заскакали толстозадые лошади, а юношеская фигурка, подвешенная к надувному пузырю, удалялась в сверкающем небе.
Дерзкая мелодия со свистом нахлынула волной и…
Пять тысяч секунд
В этом фильме экран сразу же ошарашит зрителя видом неистовой толпы, а фонограмма оглушит ревом и свистом.
Искаженные в безумном восторге лица, распахнутые в бессвязном крике рты, дергающиеся конечности. Что это? Религиозный экстаз какой-нибудь новой секты хиппи? Ничего подобного, перед нами сцена, ставшая уже привычной на европейских спортивных ристалищах: болельщики ликуют.
Это повесть о молодых коллегах — врачах, ищущих свое место в жизни и находящих его, повесть о молодом поколении, о его мыслях, чувствах, любви. Их трое — три разных человека, три разных характера: резкий, мрачный, иногда напускающий на себя скептицизм Алексей Максимов, весельчак, любимец девушек, гитарист Владислав Карпов и немного смешной, порывистый, вежливый, очень прямой и искренний Александр Зеленин. И вместе с тем в них столько общего, типического: огромная энергия и жизнелюбие, влюбленность в свою профессию, в солнце, спорт.
Страшные годы в истории Советского государства, с начала двадцатых до начала пятидесятых, захватив борьбу с троцкизмом и коллективизацию, лагеря и войну с фашизмом, а также послевоенные репрессии, - достоверно и пронизывающе воплотил Василий Аксенов в трилогии "Московская сага". Вместе со страной три поколения российских интеллигентов семьи Градовых проходят все круги этого ада сталинской эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Врач по образованию, «антисоветчик» по духу и самый яркий новатор в русской прозе XX века, Аксенов уже в самом начале своего пути наметил темы и проблемы, которые будут волновать его и в период зрелого творчества.Первые повести Аксенова положили начало так называемой «молодежной прозе» СССР. Именно тогда впервые появилось выражение «шестидесятники», которое стало обозначением целого поколения и эпохи.Проблема конформизма и лояльности режиму, готовность ради дружбы поступиться принципами и служебными перспективами – все это будет в прозе Аксенова и годы спустя.
Блистательная, искрометная, ни на что не похожая, проза Василия Аксенова ворвалась в нашу жизнь шестидесятых годов (прошлого уже века!) как порыв свежего ветра. Номера «Юности», где печатались «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», зачитывались до дыр. Его молодые герои, «звездные мальчики», веселые, романтичные, пытались жить свободно, общались на своем языке, сленге, как говорили тогда, стебе, как бы мы сказали теперь. Вот тогда и создавался «фирменный» аксеновский стиль, сделавший писателя знаменитым.
В романе Василия Аксенова "Ожог" автор бесстрашно и смешно рассказывает о современниках, пугающе - о сталинских лагерях, откровенно - о любви, честно - о высокопоставленных мерзавцах, романтично - о молодости и о себе и, как всегда, пронзительно - о судьбе России. Действие романа Аксенова "Ожог" разворачивается в Москве, Ленинграде, Крыму и "столице Колымского края" Магадане, по-настоящему "обжигает" мрачной фантасмагорией реалий. "Ожог" вырвался из души Аксенова как крик, как выдох. Невероятный, немыслимо высокий градус свободы - настоящая обжигающая проза.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.