О «Элементарных частицах» М. Уэльбека - [2]

М. Уэльбек подводит беспощадную черту под этими прекраснодушными мечтами. Конец девяностых годов XX столетия. Поколение “сексуальной революции” достигло 40–50 лет. Счастливы ли они? Нет. Свальный грех не сделал их ближе друг другу, они остались такими же самовлюбленными и несчастными эгоистами, какими были и их родители. Да, они не преследуют своих детей, но и не испытывают к ним любви — это конкуренты, которые выталкивают их с отвоеванного места под солнцем. Родители и дети похожи на зверей, помещенных в одну клетку времени. Они могут бесконечно менять своих сексуальных партнеров, но в итоге после сорока им не избежать одиночества, пустоты, холода (слова, очень часто появляющиеся в романе). Даже если вдруг кому-то покажется, что он достиг какого-то счастья и гармонии, это лишь иллюзия, которая быстро тает.

Так Брюно (один из главных героев романа) после долгих трагикомических мытарств вроде бы повстречал идеал женщины, с которой он почувствовал себя впервые счастливым. Но стоило ей серьезно заболеть, как он почти сразу решает оставить ее (хотя отлично понимает: она последний шанс в его жизни, и после нее лишь пустота и смерть — по эстетике “сексуальной революции”). Рыцарем без страха и упрека является ей Брюно, но нет родства душ — прежде всего и превыше всего соотношение и сопряжение тел, и если тело дало сбой, то это необратимая трагедия и невосполнимая потеря для обоих.

При всем ужасе смерти они без колебания выбирают ее, если альтернативой является инвалидность. Поэтому в поведении и в словах подруги Брюно нет и тени упрека ему за то, что он оставляет ее. Она почти сразу уходит из жизни, когда узнает, что будет прикована до конца дней своих к инвалидной коляске. Здесь нет ничего от стоического идеала спокойного и величавого прекращения жизни, когда нет возможности достойно ее продолжать, ведь и полное удовлетворение всех желаний не выводит из тупика. (Путь Дэниэла, который, пресытившись плотскими удовольствиями, вернулся к классическому садизму, зверским пыткам и убийствам десятков людей.) И путь чистого знания — путь Мишеля Джерзински — ведет к тому же одиночеству, холоду, разрушению. К чему вся его истовость в науке на благо человечества, когда единственный разумный путь для человечества — исчезнуть, чтобы на его основе возникла новая генерация живых существ, полностью свободных от его недостатков (что является сюжетным стержнем романа, пусть формальным и пародийным).

По духу и темпераменту опус М. Уэльбека мне более всего напоминает “Крейцерову сонату” Л. Н. Толстого, тем более что и вопросы, поднятые в двух произведениях, и способы их разрешения необычайно близки — с учетом, конечно, временных и культурных различий.

В “Крейцеровой сонате” из факта личной семейной трагедии, постигшей главного героя (серьезные семейные проблемы были и у самого Л. Толстого), выводится радикальный и всеобъемлющий вывод: счастливая семейная жизнь вообще невозможна. Каждая семья — это более или менее замаскированный ад с постоянной войной на полное уничтожение “противников”, прикованных друг к другу плотским желанием, заботами о чадах, заботами о хлебе насущном. Единственный выход из непрекращающегося кошмара — полное и тотальное воздержание всего человечества от сексуальных отношений, только тогда наступят мир и гармония. Правда, результатом этого великого мира будет гибель человечества. Но кто сказал, что оно будет существовать вечно? Все ведущие религии мира, все наиболее авторитетные научные теории предсказывают и показывают ограниченный характер существования человечества, его неизбежный конец по исполнении своей исторической миссии.

Роман Уэльбека обладает теми же сильными и слабыми сторонами, что и “Крейцерова соната”. Сильные стороны — это необыкновенно яркое и беспощадное изображение проблем и болезней западного мира. Слабые — попытка решения проблем (или показ, что здесь нет решений) в общечеловеческом масштабе. Болеют все, но выбираются из болезни самостоятельно и по-разному. Скверное использование свободы еще не аргумент против самой свободы. (У Л. Толстого цивилизация вообще должна погибнуть.)

Человечество погрязло в пороках, но это не оправдывает пороки отдельного человека. Уэльбек весьма издевательски прохаживается по поводу метода “личного самосовершенствования”, но если человек не достиг в нем положительных результатов, это еще не говорит о тупиковости самого стремления, а лишь о слабости воли и характера человека, пытающегося совершенствоваться. (Сужу на основе личного опыта — при всех моих частых провалах в этом направлении я возлагаю вину отнюдь не на коренную порочность всего человечества, а прежде всего на самого себя. “Делай, как должно!”)