О дереве судят по плодам - [9]
Сельпо уже строило их. Для этого были у него и средства, и типовые проекты. Но дело подвигалось плохо: то рабочих не хватало, то материалов.
Тогда к участию в строительстве сельских магазинов, кафе и столовых Бегенч привлек колхозы. Он призывал башлыков не жалеть средства. Правда, не все откликнулись на его призывы. Кое-кто к ним отнесся недоверчиво, с оглядкой.
— Ишь, хитрый какой! — говорили скептики, — Ты построй ему магазин, а он потом в сельпо и заберет его!
— Что же тут страшного? — говорил на это Бегенч. — Деньги-то вы все равно за стройку получите и с магазином будете. Прямая выгода.
Однако большинство колхозов поддержало Бегенча. Благодаря этому намного расширилась торговая сеть на селе и еще выше поднялись показатели финансово-хозяйственной деятельности сельпо. Ясно, что это не могло пройти незамеченным, и Оракову присваивают почетное звание «Отличник советской торговли».
Итак, у Бегенча есть все: слава, почет, уважение. Только бы и работать теперь на ниве кооперативной торговли, приумножая ее успехи и еще выше поднимая свой авторитет.
Но судьба, как нарочно, делает новый крутой поворот…
Однажды Бегенчу позвонили из Ашхабада и попросили приехать в один из директивных органов республики. Назначили время приезда и назвали человека, к которому он должен попасть на прием. Этим человеком был Аполлон Иванович Громов. Бегенч ни разу с ним не встречался и знал его лишь понаслышке да по тому высокому посту, который он занимал. Однако звонок из Ашхабада озадачил Бегенча. Он понимал, конечно, что вызывать по пустякам его не станут. «Интересно, все же, зачем я ему? — терялся в догадках Ораков. — А может, анонимку кто настрочил?» — вдруг заключил Бегенч. Эта мысль терзала его всю дорогу, пока он ехал в столицу. Он морщился от этой мысли, как от резкой кислоты или зубной боли, но ничего поделать с нею не мог. При этом ни страха, ни волнения он не испытывал. Зачем волноваться! Вины за собой он не чувствовал. Его проверял уже и народный контроль, и разные ревизоры.. Но ничего компрометирующего никто не обнаружил. Так что… вроде бы все в порядке. Но как знать! Мало ли что может взбрести кому-нибудь в голову! Возьмет да и накатает анонимку. Из-за зависти или по злобе. Вот и доказывай потом, что ты не верблюд. И Бегенч никогда еще так страстно не презирал анонимщиков, как теперь. Он был убежден, что за каждым их письмом скрывается самая подлая, гнусная личность, вызывающая в его душе невыразимое чувство отвращения.
…Встреча произошла в точно назначенное время. Из-за большого письменного стола навстречу Оракову вышел высокий, хорошо одетый мужчина. Он был старше Бегенча, но все еще выглядел крепким, подтянутым, энергичным. В его густой русой шевелюре не было ни одного седого волоса, а на широком худощавом лице — ни одной крупной морщины. По смелому взгляду небольших серых глаз, твердо сжатым тонким губам и приветливо-повелительному жесту руки, с каким Громов пригласил Бегенча присесть к столу, Ораков понял, что хозяин кабинета человек с «характером», а предстоящий разговор будет серьезным и важным.
Беседа началась с вопросов Громова о состоянии торговли на селе и о работе Берземинского сельпо. Бегенч отвечал бойко, непринужденно. О! Тут врасплох его на застанешь! Хотя сразу же сообразил, конечно, что заданные Громовым вопросы — это лишь прелюдия к главной теме разговора, ради которого он и приглашен.
Когда Бегенч закончил свой рассказ, его собеседник снова спросил:.
— А в колхозах вашего сельпо часто бываете?
— Бываю, но не часто, — ответил Ораков. — Чаще башлыки приезжают сами. И каждый — с просьбами; что-нибудь достать, в чем-нибудь помочь, выручить.
— И выручаете?
— Приходится…
— Правильно делаете, — улыбнувшись, поддержал Громов. — Выручать надо. — И, неожиданно изменив тему разговора, спросил:
— Ну, а что вы знаете о колхозе «Октябрь» Анского района?
Ораков даже вздрогнул: «Вот, видать, откуда анонимка-то», — мелькнула у него догадка.
— Я хотел сказать, — пояснил свою мысль Аполлон Иванович, — знакомы ли вы с положением дел в этом хозяйстве?
После этого вопроса у Бегенча отлегло от сердца.
— Как же! Конечно, знаком — ведь мы же соседи, — сказал Ораков, повеселев. — Знаю, что колхоз ни планов, ни обязательств своих не выполняет. И так уже, по-моему, давно…
— А почему?
— Да как вам сказать… Особого интереса я к этому не проявлял. Но слышал, что с башлыками там… что-та не ладится. То один приходит, то другой…
— Да… К сожалению, это так, — тяжело вздохнув, признался Громов. — Башлыки там действительно меняются часто.
И надолго замолчал.
— Ну, а вы, вот вы, к примеру, — заговорил он снова, но теперь уже напористо и энергично, — вот вы не смогли бы перейти в этот отстающий колхоз и помочь ему подняться на ноги? Ведь только там, на месте, и можно будет разобраться в причинах его хронического отставания…
— Справлюсь ли? Не слишком ли высоко вы оцениваете мои скромные способности? — возразил Ораков. — Ведь за решение той задачи, которую вы ставите передо мной, брались многие и, как известно, никто из них так и не достиг намеченной цели. Не ожидает ли и меня такой же бесславный провал? Тем более, что я — работник торговли и с сельским хозяйством давно уже не связан.
В сборник вошли две повести. Одна из них — «Золотая подкова», в которой показана судьба простого сельского парня Байрамгельды, настоящего героя нашего времени. Другая — «Хлебный жених», раскрывающая моральный облик молодых людей: приверженность к вещам, легкому и быстрому обогащению одного из них лишает их обоих настоящего человеческого счастья.
Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.
Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.
Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Повесть о мужестве советских разведчиков, работавших в годы войны в тылу врага. Книга в основе своей документальна. В центре повести судьба Виктора Лесина, рабочего, ушедшего от станка на фронт и попавшего в разведшколу. «Огнем опаленные» — это рассказ о подвиге, о преданности Родине, о нравственном облике советского человека.
«Алиса в Стране чудес» – признанный и бесспорный шедевр мировой литературы. Вечная классика для детей и взрослых, принадлежащая перу английского писателя, поэта и математика Льюиса Кэрролла. В книгу вошли два его произведения: «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».