О чем знает ветер - [20]

– Спасите!.. Кто-нибудь!..

Свист оборвался на полуфразе.

– Помогите! Прошу… Вы меня слышите?

Спасательный жилет со сломанной застежкой я потеряла почти сразу. Балетки свалились, едва я начала барахтаться. Вязаный пуловер отяжелел, но вот от него-то избавления и не было. Оставалось из последних сил плыть на свист.

– Кто-нибудь! Я здесь!..

Последнее слово, как бы отточенное ужасом, взрезало плотный туман.

Ялик, во время óно выкрашенный красной краской, – похожие я видела на причале – скользил мне навстречу, словно водяной дракон. На веслах, судя по силуэту, сидел мужчина. Я уловила также, что гребец, услыхав мои призывы, помянул Господа Бога со святыми угодниками. Не уверенная, брежу я или умираю (вдобавок бред мог ведь быть и пред смертным), я подумала о склонившемся надо мною лице: «Какое знакомое! Хоть бы оно мне не примерещилось!»

– Держитесь! Я вас вытащу!

Последний взмах руками – и я вцепилась в борт красного ялика. Я плыла к миражу – а он оказался реальностью. Ялик и гребец оба были настоящие, я же могла только лить слезы благодарности.

– Боже Всемогущий! Откуда вы взялись?

Гребец обхватил мои запястья, втащил меня в ялик с поразительной легкостью. Я была словно мокрый мешок – обмякшая, бессильная. Я только взвыла, когда проехалась по борту простреленным боком.

– Это еще что такое? – воскликнул незнакомец – наверно, кровь увидел. – Вы ранены?

Дно ялика показалось периной из тумана. Туман был и перед глазами – я не могла сфокусироваться, не различала лица моего спасителя. Он стащил с меня пуловер, из-за которого я неминуемо утонула бы. Теплые ладони стали массировать мне руки, ноги и торс, возвращать жизнь в мое перемерзшее тело. Из последних сил я держала глаза открытыми: не отключиться, успеть пролепетать «Благодарю»! Его лицо было близко-близко, волосы и лоб скрыты такой же кепкой, что и у тех, с баржи; из-под козырька глядели на меня серо-голубые глаза. Они потемнели до полноценной синевы, стоило им встретить мой взгляд.

– Энн, это ты? – внезапно произнес незнакомец. Он возвысил голос, будто привык – и успел отвыкнуть – называть мое имя. Нотки узнавания показались не менее странными, чем происшествие в целом.

– Д-да…

Одеревеневшие губы не слушались, веки не желали подниматься. Незнакомец повторил вопрос уже настойчивее, но ответить я просто не сумела. Навалилось забытье. Оно чуть отодвинулось, когда незнакомец попытался меня раздеть; пальцами, которые слушались моей воли весьма посредственно, я вцепилась в блузку.

– Оставь стыдливость, Энн. Надо остановить кровотечение и согреть тебя.

С этими словами он мягко отвел мои руки, а через миг снова помянул Господа Бога со святыми угодниками.

– Огнестрельное ранение! Что делается и когда это кончится?

Выговор у него был почти как у моего деда – этакое умиротворяющее мурлыканье. Будто не чужой человек, а сам Оэн выловил меня из озера. Я промямлила «да» – в смысле, да, это огнестрел, а откуда, за что – не знаю. И сил нет. Совсем, совсем нет сил.

– Смотри на меня, Энн. Не отключайся. Не спи. Только не сейчас. Нельзя тебе сознание терять, слышишь? В глаза мне смотри.

Так он повторял, а я повиновалась. Я разглядела твидовое пальто поверх шерстяного жилета и коричневых брюк, будто мой спаситель собрался на мессу, а с полпути решил: «Лучше порыбачу». Резким движением он рванул на груди пальто, слишком торопясь для возни с пуговицами; через голову стянул шерстяной жилет. В следующую секунду я была повернута к нему спиной, мой затылок упирался в солнечное сплетение, прикрытое теперь одной только сорочкой, крахмально-хрусткой, даром что хранившей запах дымного очага. Еще от моего спасителя пахло качественным мылом. Я успела подумать: теперь всё будет хорошо. Не знаю, что внушило мне мысль о безопасности – домашние ли запахи, твердый торс, а может, заботливые руки, скрутившие из сорочки плотный жгут, который, закрепленный сзади рукавами, мягко лег на мою рану. Разобравшись с кровотечением, незнакомец закутал меня в пальто, блаженно теплое его теплом.

«Весь его гардероб кровищей перепачкаю», – думала я, пока ловкие пальцы застегивали пальто на все пуговицы. Затем я была уложена на дно ялика и дополнительно укрыта не то пледом, не то плащом, края которого незнакомец заботливо подоткнул. Помня, что нельзя отключаться, я с усилием подняла набухшие веки.

Сколь бы профессионально ни действовал мой спаситель, а разум его, похоже, отказывался в меня поверить – неверие отражалось на худощавом красивом лице. Что лицо красивое, я отметила сразу. Прежде всего мне в глаза бросился твердый квадратный подбородок с глубокой ямочкой, которая очень шла к двум другим ямочкам на щеках и даже к косому разлету темных бровей. Определенно, где-то я уже видела эти ямочки и эти брови. Где? Бесполезно вспоминать, пока я в таком состоянии.

Он взялся за весла и стал грести, будто в гонках участвовал, будто от победы зависело абсолютно всё. Вода была по-прежнему тиха. Уверенные взмахи, легкие всплески, сосредоточенное выражение располагающего лица убаюкивали. Меня спас человек не совсем чужой – в данных обстоятельствах этого было достаточно, чтобы успокоиться.