О чём молчит Ласточка - [54]

А окончательно всё испортилось, когда Володя узнал о профессии Игоря. Он всегда избегал этой темы, а Володя и не настаивал — что толку слушать болтовню, если его интересовало в Игоре совсем другое? Но в какой-то момент тот просто не смог уйти от прямого вопроса.

Оказалось, Игорь скрывал, что работает психиатром — решил, что Володя не сможет довериться ему после пережитого в молодости. И отчасти он оказался прав. Сразу стало ясно, почему с ним было так легко говорить, так легко открыться.

«Так ты мне в голову лазил, мозгоправ хренов?» — злился Володя.

«Разве что самую малость и чисто случайно. Вова! Я никогда не пытался тебя лечить, врачебная этика не позволяет мне иметь отношения с пациентами! Я просто хотел помочь!»

А ведь и правда помог. Благодаря общению с Игорем Володя смог наконец твёрдо встать на ноги. Он нашёл себя — пусть только в работе, но он делал в ней успехи. Впереди маячил проект «Ласточкиного гнезда», который требовалось ещё отвоевать у отца. Жизнь обрела смысл, а Володя — равновесие.

Вскоре они расстались. Надоели метания Игоря между ним и семьёй, постоянные обещания, которым Володя не верил ни на йоту. А признание касательно работы стало последней каплей.

Игорь тогда просто кивнул и сказал: «Ну ладно, как знаешь», — и правда больше не искал встречи.

Спустя полгода или чуть больше Игорь позвонил и просто сказал: «Привет! Ну, ты уже перестал беситься? Может, встретимся?» И Володя подумал тогда: «А какая вообще разница?» Он сам не понимал, хочет ли с кем-то нормальных отношений, а даже если и хотел — искать такого человека у него не было ни времени, ни желания. А для секса пару раз в месяц подойдёт и Игорь. Как приятный бонус — разговоры и изредка, перед гостиницей, ужин.

За восемь лет Игорь узнал его слишком хорошо: об отношениях в семье, о редких панических атаках и тяге к самоистязанию, о хронической бессоннице. В конце концов, именно Игорь уже лет пять выписывал ему рецепты на снотворное.

В какой-то степени Игорю всё это давало некую власть и возможность манипулировать Володей. И иногда Володя замечал такие попытки — непонятно, подсознательные или осознанные. Игорь с годами менялся — становился порывистее, резче, навязчивее, требовательнее. И чем больше он менялся, тем сильнее отдалялся Володя. За восемь лет они расставались как минимум раз шесть — и каждый раз Володе всё проще и проще было говорить Игорю «Прощай». Потому что ему было комфортно с Игорем, пока совпадали их желания, а в последние годы Володя всё меньше понимал, чего тот от него хочет. «Расстанусь с женой, и мы будем вместе», — в это уже давно никто из них не верил. А Володе это и вовсе не было нужно. Его вполне устраивали сложившиеся отношения. До случая перед Юриным концертом.

Что бы сказал Юра, узнай он обо всех этих качелях с Игорем? Нет, посвящать его в это нельзя ни в коем случае. Любой нормальный человек осудил бы их: такие отношения неправильные. У Игоря семья, ребёнок, а Володя — просто любовник, который поощряет измены.

Но Юра ведь об этом никогда и не узнает?

Глава 7. Всемирная паутина

Володю позабавило обещание Юры написать в точное до минут время. Он даже решил, что тот пошутил. Но нет. Наутро, едва переступив порог своего кабинета, Володя получил сообщение от контакта YuriKo:

«С добрым утром!»

«Здравствуй! Ничего себе ты пунктуальный!» — ответил Володя — часы показывали двенадцать минут десятого.

«Ну так это же я, — написал Юра, добавив смайлик в тёмных очках. — Как ты?»

«Я — хорошо, выспался. А ты? Приятно вернуться домой?»

«Конечно приятно. Здесь всё знакомое, привычное, своё. Правда, пустовато. С собакой было бы веселее».

«Тут ты прав, но собаки требуют много внимания: гуляй, играй, дрессируй, — написал Володя и, стараясь не выглядеть слишком серьёзным, а то и скучным, добавил: — Чеши пузо».

«Чесать пузо, наверное, — самое утомительное?» — поддержал его шутку Юра.

«Не то слово!»

«То есть в идеале у меня должна быть собака, я сам и кто-то, кто будет за ней следить?» — спросил Юра, поставив в конце сообщения хохочущий смайлик.

Володя улыбнулся. Он представил себе Юрино «в идеале», и сердце приятно сжалось.

«Я ни на что не намекаю, — написал он шутливо, — но у меня в этом есть кое-какой опыт».

«Опыт в уходе за собаками? Или в уходе за тем, кто ухаживает за собаками?»

Разумеется, Володя не мог видеть его лица, но был уверен, что в этот момент Юра лукаво улыбался.

«Только за Гердой, — ответил. — Но, знаешь, она ведь и за мной ухаживает тоже: заставляет бегать по утрам, перестирывать верхнюю одежду чаще, чем нужно, ну, ты понимаешь…»

«Уф, спасибо, развеселил. Классная у тебя собака. Вообще вы с ней оба классные».

«И ты, Юр», — написал было Володя, но удалил, так и не отправив.

Ненадолго замолчали. Володе позвонил Брагинский, предупредил, что скоро зайдёт. Но ни работать, ни тем более прощаться с Юрой не хотелось. Володя тянул до последнего.

Написал:

«Что сейчас делаешь? Какие планы на день?»

«Сижу на кухне, пью кофе. В девять пойду работать. В смысле, в девять по моему времени. А ты? Чем ты будешь заниматься?»

«Мне нужно отрабатывать отгулы и сдавать долги».