О чём молчали города. Мистические истории - [49]

– Рыбник! – воскликнул Крымов. – Вы помните, как в «Тиле Уленшпигеле» рыбник донёс на родителей Тиля, а потом оказалось, что он настоящий маньяк-убийца?

– Я помню, – отозвалась Дина.

– Караул, маньяки! – завопил Лёха и тут же заржал над своей шуткой. В ответ по закоулкам пробежалось эхо, отчего Дмитрию стало не по себе.

Макс, вероятно, считал себя по жизни скептиком, он спросил с недоверием:

– Откуда здесь, по-вашему, это зверьё? Что-то не вяжется с законами эволюции.

– А вот и нет! – возразила Мила. – Георгий Петрович обосновал появление странных животных, и теперь всё, как в аптеке. Санкт-Петербург – город, построенный не только на болотах, но и на граните. Здесь его множество, а гранит имеет естественный радиационный фон. Мало того, Пётр Первый основал наш город на стыке Балтийской платформы и Русского щита. На границе этих естественных геологических разломов на поверхность выплёскиваются радиоактивные радоновые газы – продукты распада урана и тория. Вы, вероятно, слышали, что в Ленинградской области много залежей сланца – тоже радиоактивного. Петербург спасается от высокого фонового уровня дождями, они мешают выходу газа на поверхность, однако под землёй концентрация радона выше, чем на поверхности.

– Это что, мы сейчас подвергаемся облучению? – заволновалась Дина. – Я не хочу облысеть.

– Нет, для этого нужно долго жить в катакомбах: речь идёт о длительном воздействии радиации.

– Так к чему эта лекция? – не унимался Макс.

– К вопросу об эволюции. Дарвин считал одной из движущих сил эволюции мутацию. Мутация – это быстрое и чаще всего непредсказуемое изменение вида; радикальный и не всегда полезный толчок в развитии. Радиация – естественный импульс для мутации живого существа.

– Грубо говоря, мы столкнулись с радиоактивными монстрами? – уточнил Макс.

– Очень грубо говоря, – улыбнулась Мила, – но мысль верная.

Свой вопрос решил задать и Дмитрий:

– Если следовать вашей логике, Манычев мог бы сделать величайшее научное открытие, но ему мешали интриги и преследование кагэбэшников?

– Я понимаю, о чём вы, – кивнула девушка. – Георгий Петрович не был бойцом, как Солженицын, скорее он был книжным червём, профессором Плейшнером. Но согласитесь, что он сделал всё, чтобы его труды попали в руки честных людей. Если бы советское научное общество было готово принять его дар, возможно, что он стал бы видным учёным и даже академиком. За открытия в биологии и в шифровальном деле, за новое слово в теории эволюции, в конце концов, он заслуживал учёной степени. Думаю, мы не встретим морлоков во плоти, но, как подсказывает логика, они – потомки жителей подземелья, беглых каторжников, вполне возможно, что и сумасшедших. Получив определённую дозу облучения, они превратились в каких-то новых существ.

– А почему мы их не увидим? – возмутился Лёха. – Этих уродов? Денежки-то плачены за ужастики!

– Ужастики ещё будут, не переживайте. Морлоки – скрытное племя; подозреваю, что многие из них отвыкли от света. Не думаю, что встреча с ними выйдет радушной, поэтому обойдёмся без лишних эксцессов, тем более что скоро мы побываем в ещё одной необычной комнате. Но чтобы туда попасть, нужно потрудиться.

Где прячется страх?

Коридор ощутимо пошёл вверх; Мила неутомимо вела за собой группу.

– Совсем скоро мы вновь выйдем на поверхность и переберёмся со Второго Адмиралтейского острова, на котором мы находимся, на Коломенский. Нам предстоит небольшое путешествие по воде через Мойку.

Не успели все удивиться, как сталкер отворила очередную дверь и ступила прямо на маленький плот, к которому была привязана довольно внушительная шлюпка. Крымов с удовольствием выбрался на воздух и отметил, что небо уже совсем прояснилось и ждёт не дождётся рассвета.

На этот раз обошлось без страховочных верёвок, правда, пришлось надеть оранжевые спасательные жилеты, которые выглядели довольно комично поверх жёлтых комбинезонов («Все мы – Асисяи», – пошутил Лёха). Он вместе с Максом сел на вёсла, а Дмитрий расположился на корме.

– Мы совсем рядом с Храповицким мостом и особняком графа Бобринского. Александр Храповицкий был секретарём Екатерины Великой, и поблизости когда-то стоял его дом. Александр Сергеевич Грибоедов упомянул мост в своих записках в связи с ужасным наводнением 1824 года. Подчеркну, что обитатели подземелья, безусловно, сильно страдали от петербургских наводнений, и во время бедствий им приходилось выбираться на поверхность. Скорее всего, энергетические сущности, которых мы наблюдали в Комнате призраков, могли оставаться под землёй в любое время.

– У каждого свои преимущества. – Оказалось, что и Макс может шутить, и все заулыбались.

Водная переправа придала ночному приключению романтические ноты, но, к сожалению, быстро закончилась: молодые люди гребли лихо и споро. Спасательные жилеты оставили возле двери, за которой бушевал оранжево-красный рассвет, и в полной темноте устремились к новым открытиям.

Дмитрий заметил, что, в отличие от туннеля на Васильевском острове, в новом коридоре было больше залов с водой, и следующий объект не стал исключением. Здесь тоже присутствовал небольшой парапет, отделявший зрителей от огромной купели, занимавшей всё пространство. Общее внимание притягивали высоченный потолок и превосходная акустика: самый тихий разговор был слышен во всех углах помещения, как в театре.