О чем молчал Роджер - [3]

— Агент восемьсот пятьдесят — двадцать восемь — три тысячи двести девяносто четыре, — наконец пробубнил голос. — Установлено, что вы абсолютно не годитесь для выполнения каких-либо заданий. Ваше предыдущее назначение было грубой и необъяснимой ошибкой. Вы пройдете к выходу и будете ожидать ликвидации.

— Ликвидации? В каком смысле?

Стена промолчала. Лабиринт коридоров привел его в маленький кабинет, где за пустым стеклянным бюро его ждал мужчина, которого он мог называть Полом.

— Вас исключили? — Он встал с сочувственной улыбкой, протягивая руку. — Это как будто подтверждает то, что вы нам говорили, хотя и ставит вас в дьявольски трудное положение. Однако для меня это редкая удача. Вам же я пока могу предложить только отдых.

Он указал на кресло, и Желязны с благодарностью рухнул на мягкое сиденье.

— Чего-нибудь выпить? Кола с ромом? Мой любимый напиток на вашей планете.

Желязны, позавтракавший уже забытой черствой плюшкой с растворимым кофе, предпочел бы что-нибудь посущественнее, но взял стакан в безмолвном ожидании.

— Мой источник! — Пол с энтузиазмом поднял свой стакан. — Я занимался исследованиями в течение тех недель, которые ушли на ваши поиски. Но не смог как следует познакомиться ни с одним туземцем. В своей диссертации я планирую показать культуру Земли через историю вашей жизни.

Желязны осторожно прихлебывал напиток, жалея, что это не бифштекс с яйцом, и пытался отвечать на град вопросов о его жизни, семье, друзьях, службе в национальной гвардии Огайо, путешествиях, университетских занятиях, политических убеждениях, а также премиях за стихи и планах на будущее.

— Вернемся к тому моменту, когда у меня еще было будущее, — перебил он с горечью. — Я умираю от голода. И если можно, съел бы чего-нибудь.

— Ну, разумеется.

Пол оставил его в кабинете одного, отсутствовал мучительный час и вернулся с сэндвичем из ломтей хлеба, переложенных ломтиками эрзац-ветчины и эрзац-сыра, а также намазанных эрзац-маргарином и эрзац-горчицей. Эрзацы оставляли желать много лучшего, но Желязны прожевал сэндвич под новым градом вопросов. Когда он заявил, что должен отдохнуть, Пол открыл дверь, которая вела из кабинета в ванную земного типа, а потом проводил его на смотровую галерею с видом на залитый багряным светом убогий пустырь, над которым в мертвенно-черное небо, будто огромная восходящая луна, уходил еще один купол.

— Морской комплекс, — объяснил Пол. — Для жабродышащих.

Прогуливаясь со своим подопечным по галерее, Пол продолжал расстреливать его вопросами, пока он не запросил пощады. Тогда они вернулись в кабинет, где вместо стеклянного бюро теперь стояла раскладушка, а кастрюльки на столике рядом прельщали эрзац-салатом и эрзац-рагу.

Кабинет превратился в тюремную камеру. Иногда Роджер оставался один и отвечал на бесконечные вопросы машины за стеной. Пол появлялся неожиданно, будил его для прогулки или очередной порции эрзаца, без передышки требуя все новых и новых сведений о Земле и населяющих ее, народах.

Роджеру снился сон, что он вновь на Земле — перебирает документы управления социального страхования, и тут Пол потряс его за плечо.

— Идемте! Поглядите сами!

Пол притащил его в обширный холл под самым куполом.

— Ваш дубликат! — сказал он с гордостью. — Замечательное сходство, верно? Созданный для центральной роли в моей видеодиораме вашей культуры. Великая кульминация моих исследований! Весь факультет просто потрясен, и, полагаю, моя научная карьера обеспечена.

Подметить хоть малейшее сходство было трудновато. Дубликат выглядел слишком темнокожим, слишком высоким. И странно одетым. Нитки бус на шее, огромные кольца в ушах, поднятое длинное копье. Он стоял перед входом в ограду, сплетенную из колючих веток. На пороге обмазанной глиной хижины у него за спиной ухмылялась полунагая женщина в не менее странной одежде и украшениях.

Роджер уставился на Пола.

— Что это, собственно, такое?

— Вам не нравится? — Пол явно обиделся. — Я изобразил символический прототип вашей культуры.

Роджер покачал головой.

— История вашей собственной жизни! Я представляю вас в виде воина масаи. Масаи, как известно, великолепнейшие бегуны. По мере развертывания повествования ваши необыкновенные способности будут признаны американским профессором, который ищет в Кении окаменелости. Он забирает вас в Америку и выбивает для вас атлетическую университетскую стипендию. Вы выигрываете крупнейшие чемпионаты по бегу. Вы замечательно учитесь. Вы читаете лекции, рассказывая об истории и обычаях своего народа. Вы приобретаете влиятельных друзей. Становитесь богатым и знаменитым и, наконец, возвращаетесь для счастливого воссоединения с женщиной, которую полюбили еще в юности. Ну как, впечатляет?

— Это интересно, — он неохотно кивнул. — Но это не обо мне. И никакого отношения ко мне не имеет.

— Откройте глаза пошире! Вам отведена поистине звездная роль в основополагающем мифе, который разделяет большинство ваших племен. Герой покидает родной дом, преодолевает страшные опасности и великие трудности, выдерживает суровые испытания, познает великие истины, сокрушает могучих врагов, утверждает гений своего народа и, наконец, возвращается насладиться заслуженной наградой. Диорама показывает вас как воплощение духа вашего мира! С драматизацией, конечно, но вы должны признать, что выдумка может донести больше правды, чем голые факты. Неужели вы не чувствуете?