О чем мечтать. Как понять, чего хочешь на самом деле, и как этого добиться - [93]

Вы говорите: «Я не такой, как все». Не исключено, что это так. Но следующий шаг в ваших рассуждениях выглядит подозрительно.

«Я не такой, как все, значит, я должен делать только то, что хочу. В противном случае я перестану быть особенным».

Такая логика требует тщательного рассмотрения.

Вот как рассуждаете вы: любой дурак может пойти и заработать себе на жизнь.

Если это сделаю я, получится, что я ничем не лучше его. Что я тоже любой дурак.

Возможно, с виду вы все время заняты. Вы пишете маслом, строите модели или набрасываете схемы изобретений днем и ночью, но не доводите дело до логического завершения. Поэтому ваши картины не доходят до галерей, а проекты и изобретения не попадают на глаза нужных людей. Возможно, вы никогда никуда не пробьетесь, потому что вам невыносима «скучная» работа, и вы это знаете.

Когда появляется возможность заработать обычной работой, вы считаете это просто ужасным.

• – Прошлый месяц я чувствовала себя абсолютно униженной, – сказала двадцатидевятилетняя Йона. Она зарабатывала, готовя еду дома, и денег не хватало на арендную плату. – Я пыталась поработать на другую повариху – только летом, чтобы получить побольше. Это было невыносимо. Лучше я буду побираться на улицах.

• – Вы сказали, что не будете пресмыкаться ради желаемого. Что значит «пресмыкаться»? – спросила я у Сильвии, тридцатидвухлетней женщины, которая когда-то училась оперному пению.

– Я имею в виду пойти на унизительную работу.

– Что такое «унизительная работа»?

– Любая работа.

• Однажды я поинтересовалась у Патрика, скульптора сорока пяти лет:

– Чего бы вам стоило – эмоционально и психологически – делать то, что заказывает клиент, и не задумываться каждый месяц, как заплатить за квартиру?

– Это все равно что просить Коко Шанель или Ив Сен-Лорана поработать портными, – ответил он.

– Но почему нельзя быть великим модельером и портным одновременно? – возразила я. – В конце концов, дизайнеры тоже умеют строчить на машинке и закалывать булавки. Они умеют все, ведь большинство так начинало.

Патрик побагровел и замотал головой – короткими решительными движениями.

– Не пристало мне это делать, – сказал он абсолютно искренне.

В отличие от Патрика гении спокойно относятся к обычной работе. Эйнштейн трудился за зарплату в патентном бюро и совершенно не считал это унизительным.

Бунтуя против обыденности, вы теряете шансы добиться настоящей мечты.

Несмотря на мощное желание чего-то достичь, вы постоянно мешаете себе зажить незаурядной жизнью.

Откуда я все это знаю?

Давайте получше познакомимся с Йоной, Сильвией и Патриком.

Мои знакомые бунтари

Йона: никакого праздника

Йона готовила еду на заказ и отказывалась подрабатывать официанткой, хотя ей никогда не хватало денег. Ее лучшая подруга Патрисия трудилась в ресторане. Хотя работа была тяжелой и Патрисия уставала, она все равно поздним вечером приходила к Йоне помочь с готовкой, потому что очень жалела подругу. Она часто одалживала Йоне деньги, хотя та брала неохотно и злилась. Однажды Патрисия сказала мне: «Йона работает больше и зарабатывает меньше, чем все, кого я знаю».

Патрисия же зарабатывала шестьсот долларов в неделю. Триста она откладывала и жила на оставшиеся триста. Так она делала годами и в результате купила себе квартиру. Кроме того, работодатель обеспечивал ей медицинскую страховку и несколько раз давал полностью оплачиваемый месячный отпуск. Йона же рассказала мне, что не ездила отдыхать с детских лет.

Сильвия: налетчик

Какое-то время Сильвия жила, словно в пьесе Ноэла Кауарда[30], в блеске и роскоши. Она носила норку, блистала изысканными драгоценностями, потягивала шампанское на элегантных вечеринках, брала уроки оперного пения в Европе и – не работала ни дня в своей жизни. Но у ее дверей всегда выла стая голодных кредиторов, и домовладелец грозился выбросить ее на улицу. Это сильно действовало на нервы, однако она отказывалась искать постоянный источник дохода. Всякий раз, когда Сильвия попадала в совсем уж неприятную ситуацию, она в лихорадке отчаяния звонила родственникам и друзьям и умоляла вытащить ее.

Как же ей удавалось вести шикарную жизнь и одновременно кокетничать с финансовым крахом? Дело в том, что она могла уговорить кого угодно на что угодно. Она была привлекательной, зажигательной и крайне самовлюбленной. И могла убедить почти всех – любовников, друзей, родителей, почтальона, – что остались считаные секунды до ее триумфа или что вскоре с ней случится катастрофа. И эти люди раз за разом спешили дать ей денег на прекрасную возможность или на спасение от гибели, даже если уже обещали себе больше не попадаться на крючок. Когда же шарм или навыки обольщения ее подводили, Сильвия прибегала к откровенному принуждению. Она давила на жалость, заставляла себе помогать, звонила и говорила: «Ты должен что-нибудь сделать, или я окажусь на улице». Ей представлялось, что все ее «обычные» знакомые почему-то обязаны ее спасать. И конечно, она ни на минуту не задумывалась о том, чтобы пойти работать.

Я познакомилась с Сильвией, когда она полностью истощила репертуар уловок и театральных выходок и ее выселили из квартиры. Она исчерпала гостеприимство всех друзей, и теперь ей действительно грозила участь бездомной. Мне не потребовалось много времени, чтобы ее раскусить.