О чем говорят. По ту сторону экрана - [60]

– Верка Сердючка ведущая?! – И Генриетта брезгливо трясет перед собой какими-то бумагами.

Мы дружно молчим, понимая, что в ее руках – наши предложения о будущем праздничном концерте «Большой стирки» в Кремле. Не дождавшись признательных показаний, Генриетта приступает к порке:

– Кому, я спрашиваю, пора пойти поработать у Комиссарова в «Моей семье»? Кто у нас слабое звено?

Народ безмолвствует.

– Верка Сердючка? – вдруг «включилась» позабытая всеми Елизавета Васильевна. – У вас сегодня? Здесь?! – она прижала руки к груди. – Я ее так люблю, так люблю!

Генриетта, которая, войдя в кабинет, даже внимания на такую мелочь, как пенсионерка, не обратила, от неожиданности застывает, как будто ей осиновый кол в сердце вбили. Придя в себя через пару секунд, она попыталась испепелить взглядом поддельщицу документов, на что та, приосанившись, тут же выдала:

– А я майская роза, я только с мороза!

Глаза Генриетты сузились, и лицо пошло красными пятнами. Тут Миша понял, что Елизавету Васильевну пора спасать.

– Говорят, сам Абрамович хочет позвать ее на свой день рождения в Лондон, – шеф-редактор пустил в ход тяжелую артиллерию.

– Я просила, – красные пятна на лице Генриетты уступают первенство белым пятнам, – не упоминать всуе это имя!

Она прикрыла на секунду глаза и еще раз отчаянно пожалела, что не выбрала профессию стюардессы. Самый богатый русский по списку журнала Forbs нашел свое счастье на борту самолета, и теперь его супруга, бывшая стюардесса Ирина Маландина, не зарабатывает себе варикозное расширение вен, прохаживаясь по салону и разливая соки пассажирам бизнес-класса, а пользуется лучшими spa-центрами Великобритании. Мало того, журнал Tatler назвал ее в десятке самых влиятельных блондинок Великобритании! А у бедняжки Генриетты, в отличие от Иры, которую устроила на международные авиалинии тетя, не было в целом мире никого, кто бы мог составить ей протекцию в «Аэрофлот».

– Мои решения, – она добавляет стали в глаза и голос, – здесь не обсуждаются. Мало того, что вы воспользовались моей занятостью и выдали в эфир Данилко со Слиской… – Генриетта снова на секунду прикрывает глаза. – У нас с Любовью Константиновной один мастер! Как я буду смотреть ей в глаза?

Миша хотел было промолчать, но пепел Клааса стучал в его сердце.

– Это же было первое появление Сердючки на национальном телевидении! – шеф-редактор принял огонь на себя. – А теперь концерт – это будет здорово!

И тут разразилась гроза – гром, молнии, град:

– Хватит! Хватит с меня ваших премьер! Я до сих пор в себя не могу прийти от вашего сексолога! От вашего Князькина! – она орет, топает ногой и рвет в макароны предложения о праздничном концерте. – Меня никто не предупреждал, что он привезет с собой член Распутина из кунсткамеры! Если вы полагаете, что вместе с вашим ведущим можете делать все, что вздумается, вам пора подумать о бирже труда! – И, хлопнув дверью, она вышла.

Все, включая досрочную пенсионерку, переводят дыхание. Некурящий Миша грустно провожает взглядом направляющуюся в туалет делегацию молчаливых курильщиков и смотрит на маленький календарик, прикрепленный к монитору компьютера. Едва заметно обведенные карандашом три дня календаря – 18, 19 и 20 – наступят только к концу недели. Похоже, критические дни у шефини начались в этом месяце несколько раньше. Или? Или эти дни уже не наступят?!! «Если это так, – пронеслось в голове шеф-редактора, – надо бегом увольняться».

А некурящая Инна Цветкова подумала, что такого накала страстей между Жади и Лукасом сегодня, увы, не будет. Она уже видела трансляцию на Сахалин и Дальний Восток финальной серии «Клона» по «Орбите-5» и, честно сказать, была немного разочарована развязкой.

В Лондон на концерт Мадонны мы прилетели всего на один день. У меня завтра эфир, у Марины – бизнес-встреча где-то в Европе… Перед концертом к нам «подтянулся» Андрюха Бреннер. Во-первых, он просто обожал Мадонну, а, во-вторых, мне уже давно следовало познакомить своего лучшего друга с Мариной. После концерта мы хотели немного прогуляться – до отлета Андрюхи на родину Шиллера оставался час, но дождь нарушил все наши планы…

Это была ненастная лондонская ночь, когда ветер ломает старые ветки на деревьях в Гайд-парке и струи дождя смывают всю пыль, которая редко, но все же появляется на окнах в отеле Four Seasons (в любимом Мариной Sanderson свободных номеров не оказалось). Завершали картину всполохи молнии, похожие на короткие фрагменты кардиограммы. Два яблочных водка-мартини, которые с профессиональной быстротой были приготовлены из ингредиентов, любезно оставленных в номере руководством отеля, сделали свое дело. Марина тихо подошла к окну и посмотрела в темную бездну парка. Где-то далеко раздался странный гул.

– Представь, что это воет собака Баскервилей! Если я попрошу, ты поймал бы ее для меня? – глаза Марины блестят, как хрусталики Swarovski. Это внутреннее свечение я наблюдал у нее только в трех случаях: после розового шампанского Piper, покупки новой вещи или в момент созерцания своего фото в светской хронике журнала Harper’s Bazaar.

– Ты же знаешь, что ради тебя я готов на все. Даже стать Шерлоком Холмсом… Хотя… вряд ли сотрудник Скотленд-Ярда может заинтересовать такую женщину, как ты. Слишком мелко… Может, служба MI-5? Джеймс Бонд? А ты будешь его девушкой! – Я подошел к ней сзади и прижал к стеклу, расстрелянному каплями дождя.