О человеках-анфибиях - [14]

Забросят, бывало, тех мальчиков на необитаемые острова в океане, приплывают, значит, где-то через месяц, чтобы похоронить по-человечески все, что от них осталось. А там — ничего в округе нет, даже деревья поглоданы, а сами эти мальчики ходят упитанные, в узких острых зубах чьими-то косточками ковыряются. И блеск у них такой в глазах нехороший, что им, от греха подальше, тут же сухой паек за весь месяц сразу выдают.

Нет, молодцы они все-таки, эти деревенские! Весь мир ведь за казенный счет повидали в том подразделении! Где только им выживать не довелось! Мамки-Лизы только удивлялись, разгребая посылки, как интересно и экзотически в разных других государствах народ проживает! Чего только в тех посылках ведь не встретишь! Бюстгальтера и босоножки французские, почти не ношеные, костюмы мужские и кутки на молнии, белье постельное, жетоны солдатские с иностранными буквами, соломенные шляпы-джонки, пистолеты с полным боезапасом… Заботливые такие сыновья! На куртках всего-то и надо было дырки слева заштопать, ну, рубахи иногда застирать. Штаны — само собой. А где такую красоту в деревне встретишь?

Так и называли это подразделение промеж себя — «Пираньи». Про подвиги тамошнего старослужащего, спустя много лет после описываемых событий, один сухопутный автор даже книжку написал. Не помню, как называется. Думаете, что если сказка, так кругом вранье, что ли?..

Вот с таким замечательным подразделением и должны были наши Жеки схватиться, чтобы проверить личный уровень боевой и строевой подготовки.

Егор Маркович не по наслышке знал, что эти пираньи нарочно перед всякими заданиями и учениями по три дня не жрут, чтобы все сэкономленные продукты в родной колхоз выслать на комбикорм. Поэтому ходил он вдоль строя, снаряжение проверял, но совсем хреново ему было на душе. Это же все нарочно ему подстроили! Это сейчас весь штаб до последней мандовошки с коммутатора в генеральской столовке собрался! В тотализатор ставки делают, сколько и за сколько его Жеков пираньи сожрут! От суки позорные!..

— Подразделение стройся! Ша-а-гом арш! — зычно заорал Егор Маркович.

И пошли наши Жеки к выбранной точке, где ждала их засада… Они думали, что Чудо-юдо отстанет у воспитательного стенда «Служу Отечеству!», но он вдруг командирскую пилотку и нашивки снял и синенькую тряпицу себе зубами на руку навязал. Потом из-за голенища левого сапога вынул позаимствованную из коптерки обычную пилотку-хаки и на самый шнобель натянул.

— Хер узнают! — пояснил он Жекам, втискиваясь в строй к сороковым номерам.

Вошли они в тихий ельничек, припорошенный первым снежком, и сразу почуяли неладное. Но по плану им надо было к заброшенному стрельбищу подтянуться. Чуют все Жеки, что из-под каждой елочки внимательно и упоенно за ними кто-то подглядывает. Нехорошо так глядит, заранее что-то отвратительное предвкушая. Прям мороз по коже! И решили тогда Жеки за дорого продать свои сапоги и кортики этим свихнувшимся деревенским.

— За поворотом шесть человек с косогора кинуться приготовились! Это отвлекающий маневр, остальные ударят с левого фланга, будут нас в болото загонять! Потом какой-то огневой рубеж, но это уже неважно, вряд ли допрем! — услышали Жеки в голове предупредительное посвистывание тридцать второго.

В их строю тут же началась молчаливая перестройка и перетасовка. В начало колонны встали недавно присланные назад с постоянного места службы старослужащие с черными нашивками. Возвратили их за плохое поведение и систематическое хамство среднему командному составу. Пришили, видать, не того кого-то. И морды у них всех были какие-то… акульи. Ну, Женьку изначально предупредили, чтобы ни с кем с тридцать пятого по сорок восьмой номер не связывался.

С левого фланга вытянулись в ниточку двухметровые пятидесятые номера. Франкенштейн, естественно ничего не слышал, у него излишний металл все волны экранировал. Он попытался знаками чего-то возражать, так один из пятидесятых номеров исподтишка показал ему чик-чирик по горлу. Мол, не боись, щас во все дырки того, и без тебя выдадут, отец-командир! Заткнулся наш Егор, так зать, Маркович сразу, как увидел, что на ультразвук тридцать второго резко рванули с мест двадцатые номера, на ходу расчехляя оружие.

Первыми за косогор свернули Жеки, возвращенные в родные пенаты на перевоспитание. Остальные чуток притормозили, вынимая кортики и струнные удавки. И как только эти обломы туда завернули, сразу там что-то начало свистеть, хрустеть и пищать. Все посмотрели на тридцать второго Жеку, который внимательно прислушивался к происходящему за нависшими над дорогой мощными сосновыми корневищами. Когда писк вдруг резко прекратился, он решительно кивнул головой и показал всем двумя пальцами «виу-виу». Жеки ломанули за поворот, и, глядя на поверженных пираний в черных комбинезонах, которые они, наверно позаимствовали у японских нидзя. Егор Маркович обречено понял, что ни хрена этих акульих мордоворотов ему не перевоспитать. Пока пятидесятые номера выстраивали левый фланг, Жеки с тридцать пятого по сорок восьмой номер невозмутимо срывали желтые повязки у тихо стонавших противников и деловито шмонали у них по карманам.