О бедном монахе замолвите слово - [52]

Насчет своей работы я переживать перестал. Как известно яд от лекарства отличается только дозировкой. Сделаю, что смогу, раз уж старый Фанг помочь пока не может, и кто тогда посмеет назвать этого Дао нерадивым? Любил, знаете ли, друг мой Цзи Оуян жареную говядину с сухим рисом, да заесть все это козьим сырком с булочками на пару, благо доход от лавки позволял побаловать себя хорошей едой, так что этот Дао Ли периодически выручал его от последствий обжорства, и поэтому знал отличный рецепт. А уж сделать его сильнее, а эффекты не столь мягкими — уж как-нибудь справлюсь.

Определившись с планом действий, я гордо обвел взглядом толпу зрителей: этот народный мастер никого не подведет в этот солнечный день! Бабушек и детей, стремящихся пожелать мне победы, не обнаружилось.

Хотя, нет.

Кое-кто нашелся.

Одна знакомая мне прелестница каким-то образом просочилась в первые ряды зрителей и, поймав мой взгляд, ласково мне улыбнулась. И в этой улыбке было все: обещание награды победителю, лукавство красотки, нерастраченная пылкость юности и шарм зрелой женщины. Все, все было в этом манящем изгибе губ, и томном взгляде, которым одарила меня почтеннейшая Дэйю, которая оставила свой пост у дверей прекраснейшего Дома Странных Ароматов, чтобы пожелать удачи этому старику. Оценив мое внимание, она улыбнулась еще шире, и этому старику поплохело. А вот рядом с ней стояла девица, или, скорее, молодая женщина, которая так славно выручила несчастного Дао прошлой ночью, и ее улыбка мне понравилась гораздо больше; она смотрела на меня, и о чем-то переговаривалась со своей престарелой компаньонкой. Я умел читать по губам, и смог ухватить часть фразы, брошенной красоткой в ответ на реплику бабули. Что-то вроде «ну и что, что старый…»

И это верно, и это правильно!

Пускай этот Дао Ли стар ликом, но он молод душой! И он все также всегда готов утешить одинокую женщину, кто посмеет утверждать обратное?

Увидел и Ванкси поблизости, она успела проследить за горячим взором этого старика, и теперь ей хотелось плеваться огнем.

Увидел и прекраснейшую мастерицу алхимии вместе с ее малолетней высокомерной ученицей, которые пытались озадачить этого старика на прошлом этапе, и их ледяные улыбки мне не понравились.

Но вот прозвучал гонг, и настало время борьбы!

Глава 7

Никто из этих негодяев (и негодяек) не умеет проигрывать достойно! — подумал я, надевая злому плешивому карлику миску с лапшой на голову. — Но могли бы дать этому несчастному усталому Дао хотя-бы доесть! Ведь, в конце-то концов, моя победа была честной, что признал даже сам почтеннейший Лу Куан! И на первый приз я не претендовал, и на второй — тоже! Честно отдал проклятый сундук со многими секретами девчонке, себе же взял эту никому не нужную чашку за третье место, чего все так взъелись? Призы же самому терпеливому и самому малахольному ими выиграны были честно!

— Нет, козья ты задница, я не могу тебе ее отдать, — поведал я карлику, который пытался пнуть меня в живот, но ему сильно мешала лапша, дерзко лезущая прямо в глаза. — Я ее разбил!

— Ты умрешь, старый осёл!!! — хором взвыли остальные участники потасовки, в которой этому голодному измученному старику пришлось принять участие, и тоже полезли драться. Девчонка, уже сменившая свое платье на одежду менее марких цветов, тем временем, к моему избиению присоединяться не спешила, она отошла в угол и ковырялась с честно выигранным сундуком.

Прочая зловонная толпа в количестве трех человек пыталась дорваться до хрупкого тельца этого Дао Ли со всем усердием, и сильно друг другу мешали.

— Сказано Буддой! — возвышенно проговорил я, подхватывая злого, но плохо видящего карлика, снова попытавшегося пересчитать мне ребра ударом ноги, за шиворот, и направляя его могучий порыв в сторону края балкона, — Побеждайте гнев любовью, а зло — добром, жадность — щедростью, а ложь — правдой!

— В этот день будут отмечать годовщину твоей смерти!!! — прозвучал удаляющийся крик карлика, так и не узревшего пути к избавлению от мирских страстей, а заодно и ограждения балкона.

Надо сказать, виноватым в произошедшем на последнем этапе состязаний, я себя не считал, и если скопище бесчестных негодяев, которые явились этим прекрасным утром в гостиницу, чтобы отлупить этого старика и отобрать выигранное в честной борьбе, хотели кого-то винить, то они вполне могли бы винить, к примеру, свою никудышную удачу. Или всех любителей нечестных приемов, к каковым можно отнести духовные атаки, которых я схлопотал аж три. Причем, сразу. Одна пришла от прекрасной мастерицы алхимии и ее высокомерной ученицы, еще одна — точно от кого-то из присутствующих, а от кого была последняя, я так и не разобрал, ибо было сильно не до того, и более того, я ее даже не почувствовал, но если учитель сказал, что она была, значит, так оно и есть. Надо ли говорить, что этот несчастный Дао оказался слишком молод, неопытен и слаб, чтобы отбиться, даже с помощью такого мастера, как старый Фанг Йи?

Нет, с безыскусным посылом девчонки из зрительских рядов я справился проверенным способом, и некоторое время наслаждался, созерцая милое личико девчушки, которое не в силах были испортить ни горящие гневом глаза, ни тонкий изящный пальчик в милом носике. И пусть скажет спасибо этому добродушному старику, что этот пальчик был именно там, где оказался, а не где-нибудь в другом месте. Например, в ухе ее учительницы. Но вот со всем остальным, что мне прислали следом, я справиться был уже не в силах: и мой состав, мой великолепнейший лечебный состав сначала критически перегрелся из-за потери мной контроля над температурой в печи, а потом и вовсе перешел в газообразное состояние из-за выброса Ци, когда мне помогли лажануться еще и с этим. И всем сначала было смешно, когда присутствующим явилось мое закопченое лицо, но очень быстро смешно всем быть перестало, потому что этот старый Дао, как выяснилось, кое-что в алхимии все же понимал, и концентрированное средство, предназначенное для помощи тем несчастным, которые страдали от непроходимости кишечника, свойств своих нисколько не утратило.