Нюрнберг предостерегает - [72]

Зейдль: В таком случае я снимаю этот вопрос. Что свидетель может сказать по поводу обвинений, выдвинутых против него в обвинительном акте?

Франк: Могу только сказать, что прошу трибунал оценить масштабы моей вины после завершения судебного разбирательства. Я лично (говорю это в глубочайшем убеждении и на основе того, что пережил за 5 месяцев процесса) должен признать, что, получив возможность взглянуть на все чудовищные злодеяния, какие были совершены, я чувствую, что на мне лежит страшная вина.

Немного позднее, когда защитник перешел к вопросам, затрагивающим проблему истребления евреев, Франк сказал: «Пройдет тысяча лет, прежде чем забудется эта вина Германии».

Оба эти заявления привели в замешательство и подсудимых, и защиту.

Когда прокурор начал приводить по дневнику выдержки из речей и заявлений Франка, Зейдль в отчаянии схватился за голову и воскликнул: «Боже милостивый! Ведь этот человек не закрывал рта в течение четырех лет».

Но вскоре стало понятно, что это не было искренним раскаяньем. Так как за якобы признанием своей вины он много часов пытался убедить суд, что ни в чем не виновен. Его потуги обелить себя провалились. Собранных против него доказательств, как утверждали юристы, хватило бы для вынесения смертного приговора десяти, а не одному подсудимому.

Р. А. Руденко так характеризовал этого «ученого юриста», безжалостного душителя многострадальной Польши, по приказам и с ведома которого были уничтожены миллионы ни в чем не повинных людей:

«Преступная деятельность Франка в Польше настолько многообразна, что нет никакой возможности в краткой речи восстановить перед судом все многочисленные доказательства виновности Франка, предъявленные в этом зале и, очевидно, свежие еще в памяти судей.

Но в преступной деятельности Франка в Польше нужно выделить главное, и этим главным является преступная деятельность Франка как убийцы миллионов людей.

Конечно, он грабил, он был уполномоченным Геринга по четырехлетнему плану и грабил, так сказать, по должности».

Франк послал более двух миллионов поляков на каторгу в Германию для того, чтобы выжать из них все возможное в интересах рейха перед тем, как обречь их на смерть. Режим, установленный Гансом Франком в Польше на всех стадиях временного немецкого господства в этой стране, был бесчеловечным режимом умерщвления миллионов людей различными, но одинаково преступными методами.

В 1944 году на совещании сельскохозяйственных фюреров в За-копане Франк сказал:

«Если бы мы выиграли войну, то тогда, по моему мнению, поляков и украинцев и все то, что околачивается вокруг генерал-губернаторства, можно превратить в рубленое мясо. Лишь бы удержать их во время войны в подчинении. Пусть будет что будет!».

Уже не от Франка зависело то, что в 1944 году, мечтая о том, как обратить поляков и украинцев в рубленое мясо, он вынужден был добавить неопределенную фразу: «если бы мы выиграли войну». В это время Франк не мог уже быть столь определенным в своих выражениях, как 2 августа 1943 г., когда на приеме функционеров НСДАП в королевском зале Краковского дворца заявил о судьбе уничтоженных польских евреев: «Сейчас от них осталось лишь несколько рабочих рук. Все другие, скажем мы когда-нибудь, эмигрировали».

На суде Франк валил всю вину на Гиммлера. В свое оправдание он говорил: «Я был только административным карликом». Этот лысый, омерзительный карлик пожирал за день десятки тысяч человек.

Юлиус Штрейхер

Штрейхера можно считать подлинным «духовным отцом» тех, кто разрывал надвое детей в Треблинке.

Главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко

Один из создателей фашистской партии, активный участник мюнхенского путча, организатор еврейских погромов, идеолог антисемитизма, издатель коричневой газеты «Дер Штюрмер», извращенец (он испытывал маниакальную привязанность к малолетним девочкам — Прим. авт.). Подсудимые избегали общения с ним. На его попытки заговорить отвечали молчанием. Да, все сидящие на скамье подсудимых в Нюрнберге были злодеями, но даже они невольно испытывали чувство неловкости за то, что этот тупой и мерзкий человек сидит рядом с ними.

Штрейхер написал на обвинительном заключении: «Это триумф всемирного еврейства».

В ходе всего процесса Штрейхер безуспешно пытался убедить судей, что он никогда не одобрял убийств и не призывал к истреблению евреев. Он утверждал, что в составе трибунала трое судей — евреи. Когда Штрейхера спросили, каким образом он это установил, в ответ последовало, что в этой области он исключительный знаток. «Я моментально умею различать кровь. Трое судей очень смущаются, когда я смотрю на них. Я-то уж знаю... 20 лет изучаю расовые проблемы. Я в этом вопросе авторитет. Гиммлер считал себя авторитетом, но не имел об этом никакого понятия... Кстати, у него самого тоже была примесь негритянской крови».

Единственный вывод, к которому этот нацист пришел во время процесса после того как были выявлены и подтверждены документально все преступления, заключался в том, что «...замысел Гитлера уничтожить всех евреев, конечно, был непрактичным. Лучшее доказательство — сколько их осталось во всех странах. А впрочем, Гитлер совершил ошибку, убивая их так много. Он сделал из них расу мучеников, а это отодвинет окончательное решение еврейского вопроса на сто лет... Евреи употребили все свое влияние, чтобы довести дело до этого процесса».