Нюрнберг предостерегает - [58]

Геринг: Я это ни в какой степени не признаю.

Руденко: Разве вы не помните, что на совещании у Гитлера 16 июля 1941 года, на котором присутствовали вы, Борман, Кейтель, Розенберг и другие, Гитлер так определил цели войны против СССР, как я изложил в предыдущем вопросе?

Геринг виляет, уходит от ответа. Говорит, что был на этом совещании, но Борман неправильно записал суть высказываний Гитлера.

Руденко парирует Геринга вопросом: «Какой смысл Борману искажать протокол? Он же не мог знать, что этот протокол будет представлен на трибунале?»

Геринг просит копию протокола.

Руденко: Пожалуйста. На второй странице этого документа относительно Крыма говорится, что «Крым должен быть освобожден от всех чужаков и населен немцами. Точно так же австрийская Галиция должна стать областью Германии. Вы находите это место?

Геринг впервые не раскладывает морскую карту для переезда через лужу и отвечает: «Да».

Если коротко подытожить поведение Геринга во время допроса, то можно с уверенностью утверждать, что оно напоминало повадки хищного зверя, пытавшегося уйти от погони. Геринг не выпускал из рук куска картона, на котором он для себя написал команды: с одной стороны — «говорить медленнее, делать паузы», с другой — «спокойно, держаться на уровне». Но «уровень» катастрофически падал с каждым вопросом Руденко. Это был уровень лжеца, провокатора, убийцы невинных, безоружных жертв.

...Выступления Геринга со своими показаниями и его перекрестный допрос окончились 22 марта 1946 года, а заключительные речи обвинителей прозвучали только через четыре месяца, 26 июля. За это время его «геройский» ореол постепенно потускнел из-за последующих свидетельств нацистских злодеяний. Заключительная речь его адвоката доктора Штамера, в которой все сотворенное Герингом зло было списано за счет его преданности фюреру, «этой преданности, которая стала его несчастьем», уже никак не помогла.

Джексон выступил с речью по итогам результатов судебного следствия и на этот раз красноречием частично компенсировал свою неуклюжесть при допросе Геринга, о котором он сказал:

— Он являлся наполовину милитаристом, наполовину гангстером. Он приложил свою толстую руку почти ко всему... Он в равной степени является специалистом и по резне политических соперников, и по скандалам с целью устранения упрямых генералов. Он создал «люфтваффе» и обрушил их на своих беззащитных соседей. Он принадлежал к числу главных инициаторов депортации евреев из страны.

Выбросив указующую руку в сторону всех обвиняемых, Джексон провозгласил:

— Если вы собираетесь сказать об этих людях, что они невиновны, то это будет все равно что заявить, будто не было войны, не было убийств, не было преступлений.

Сэр Хартли Шоукросс, главный обвинитель от Великобритании, высказался так:

— ...Более века назад Гёте сказал о немцах, что судьба покарает их, «покарает, ибо они обманывают себя и не желают быть теми, кем они являются. Грустно, что они не ведают притягательности правды, отвратительно, что мгла, дым, неистовство и бесстрашие так милы их сердцу, печально, что они простодушно подчиняются любому безумному негодяю, который обращается к их самым низменным инстинктам, который поддерживает их пороки и учит их понимать национализм как исключительность и жестокость».

Сэр Хартли сделал паузу, перевел строгий взгляд на обвиняемых и, остановив его на Геринге, продолжил:

— Это был глас провидца, ибо вот они — эти безумные негодяи, которые творили те самые дела.

В заключительной речи Р. А. Руденко на конкретных документах, фактах, показаниях свидетелей развенчал спесь Геринга и показал, что каинова печать провокатора и убийцы, грабителя и вора ни на ком из подсудимых не горела так ярко, как на Геринге:

— Нет ни одного мероприятия нацистской партии, ни одного шага гитлеровского правительства, в котором не участвовал бы Геринг. Он активно участвовал во всех преступлениях фашистской банды, и за все свои действия он должен понести должное наказание.

Обвиняемым было предоставлено право произнести последнюю речь, прежде чем судебное разбирательство завершится, и 31 августа 1946 года Герман Геринг отклонил все выдвинутые против него обвинения.

— Я никогда не отдавал распоряжений об убийстве хотя бы одного человека, не приказывал совершать какие-либо иные злодеяния и не мирился с ними, если имел власть и информацию, чтобы им противодействовать, — сказал он. — Я не хотел войны и не способствовал ее началу. Я делал все, чтобы предотвратить ее при помощи переговоров. После начала войны я делал все, чтобы одержать победу... Единственным мотивом, который мною двигал, была горячая любовь к моему народу и желание ему счастья и свободы. И в этом я призываю в свидетели всемогущего бога и моих немцев.

Прошел целый месяц, прежде чем судьи вынесли свои вердикты.

Суд приговорил Германа Геринга к смертной казни через повешение.

...Обязанностью тюремного психолога доктора Джильберта было поговорить с каждым заключенным после того, как тот услышит свой приговор, и он встретил вернувшегося в свою камеру Геринга.

«Его лицо было бледным и неподвижным, глаза широко раскрыты, — записал Джильберт позднее в дневнике. — «Смерть!» — выдохнул он, падая на койку и протягивая руку к книге. Его рука дрожала, несмотря на все усилия казаться спокойным. Глаза были влажными, и он часто и тяжело дышал, пытаясь справиться с эмоциональным потрясением. Дрогнувшим голосом он попросил меня оставить его на некоторое время одного».