Ньюгейтская невеста - [60]

– Ложи! – внезапно крикнул Элванли.

– «Ложи», – передразнил кучер.

Они не загнали его в ловушку, как им казалось. Открыв дверь пустой ложи 44, кучер метнулся внутрь.

Даруэнт, потеряв драгоценные секунды, покуда тер левый глаз, помчался следом. В кармане кучера лежала круглая жестяная банка с перцем, наполненная до середины и без крышки. Он вытащил ее, намереваясь повторить трюк, но при виде Даруэнта уронил банку на пол, бросился к барьеру ложи и перепрыгнул через него, не снимая накидку, развевающуюся, словно крылья летучей мыши.

Сквозь шум драки в партере Даруэнт услышал крик человека, которого ударили ноги кучера. Перегнувшись через барьер, он увидел лежащего на освободившемся пространстве старика с неестественно изогнутой шеей.

Положив шпагу на барьер ложи, Даруэнт подобрал банку с перцем, поклявшись вслух, что кое-кто получит не меньшую дозу. Затем, прежде чем пространство внизу вновь заполнилось, он перелез через барьер, удачно приземлившись в конце Аллеи Щеголей. Элванли, вложивший шпагу в ножны, приземлился рядом, впервые выйдя из себя.

– Во что вы, черт возьми, играете? – осведомился он. – Неужели вам не ясно, что теперь нам его не поймать?

– Почему?

– Потому что мы зажаты со всех сторон. Смотрите сами!

Позади Аллеи Щеголей не было ложи партера. Вместо нее сводчатый коридор вел к выходу или лестнице наверх. Этот коридор заполняли зрители последних рядов, растрепанные и в разорванной одежде, которые стремились либо присоединиться к свалке, либо выбраться из нее.

Поверх их голов поднимался и опускался жезл раннера с Боу-стрит, увенчанный позолоченной короной.

– Я дал маху, – признался Даруэнт. – Тем не менее я собираюсь найти эту свинью.

– Как вы можете это сделать?

Даруэнт указал наверх.

– Позвольте взобраться вам на плечи, – попросил он. – Тогда я прыгну и ухвачусь за барьер ложи второго яруса, а оттуда вскарабкаюсь в ложу 45.

– Но чего ради?

– Кучеру нужна моя голова, а мне – его. Неужели вы не понимаете? Он пойдет в 45-ю ложу.

– Да, и прихватит с собой несколько громил. Он им хорошо заплатил. Вам удалось справиться с ними однажды, но дважды такого не бывает. Они зажмут вас в угол и сотрут в порошок.

– Вы подставите мне плечи или нет?

– Думаю, что нет, – послышался чей-то голос.

Крепкие длинные пальцы вцепились в левую руку Даруэнта. Поверх голов толпы поблескивали в ухмылке широко расставленные зубы достопочтенного Эдуарда Файрбрейса, отставного корнета 10-го гусарского полка. Хотя его подбородок был окровавлен, а одежда разорвана, рыжеватые волосы оставались в полном порядке. По-своему он был так же несокрушим, как Джек Бакстоун.

– Думаю, это лорд Даруэнт, – продолжал Файрбрейс. – И он не уйдет от меня, пока мы не побеседуем.

Даруэнт, понятия не имея, кто это, смерил его равнодушным взглядом.

– Ваши манеры чертовски фамильярны, сэр, – вежливо заметил он и высыпал содержимое жестяной банки прямо в глаза Файрбрейсу.

В тот же момент мужчина средних лет, одеждой напоминающий плотника (один Бог знает, на чьей стороне, по его мнению, он дрался), обеими руками вцепился Файрбрейсу в горло. Оба скрылись в толпе, словно втянутые насосом.

– Вы подставите мне плечи?

Элванли посмотрел на Даруэнта как на сумасшедшего.

– Ладно, – вздохнул он.

Самым трудным было взобраться на плечи Элванли, не теряя равновесия. Толпа устремилась к ним, но Даруэнт успел прыгнуть, ухватился пальцами за барьер и начал карабкаться вверх.

Глава 18 Описывающая Кэролайн в столовой…

– Потише! – рявкнул Патрик, кучер красной коляски, собираясь свернуть с Хеймаркета на Пэлл-Мэлл. – Придержите лошадей, черт бы вас побрал!… Нет никакой опасности, миледи.

Кэролайн находилась в коляске одна, откинув голову на спинку сиденья и закрыв глаза, и даже не слышала его.

Прошло всего тридцать пять минут с тех пор, как ей удалось выбраться из толпы перед театром, но они показались ей несколькими часами. Кареты должны были подаваться в строгом соответствии с социальным статусом владельца, но сейчас порядок был нарушен, и даже в зычном голосе человека, чьей обязанностью являлся вызов экипажей, звучало смущение.

– Ее светлость графиня Бессборо.

– Очередная любовница Принни! – злобно прошипел женский голос. – Эту старую каргу нельзя именовать «ее светлость», к тому же она не имеет никаких преимуществ над…

Последовала потасовка с вырыванием волос между женами прусского и русского послов, чьи имена перепутали в суматохе, но, так как эти дамы считались немногим лучше дикарок, на них не обратили особого внимания.

Кэролайн, изнемогающую от страха за Даруэнта, толпа прижала к фасадам магазинов, тянущихся в сторону Крэнборн-стрит. Копыта лошадей цокали по грязной дороге, освещаемой множеством факелов. Шарманка продолжала играть нескончаемую мелодию.

– Где он? – спрашивала Кэролайн у абсолютно незнакомых ей людей. Но никто не мог ей ответить.

Пожар удалось погасить. Достопочтенный Беркли Крейвен, сойдясь в ожесточенном поединке на закопченной дымом сцене с Дэном Спарклером, успел выиграть три раунда – конец раунда отмечался нокдауном или нокаутом, в зависимости от того, длился он две секунды или десять минут, – покуда кто-то не огрел его шлангом по спине.