Ньюгейтская невеста - [30]

Даруэнт раздавил эти мысли, как раздавил бы паука, ползущего по полу. Он слишком хорошо помнил надменный голос Кэролайн в Ньюгейтской тюрьме, преследующий его в ночных кошмарах: «Вы, кажется, думаете, мистер Коттон, что я оказываю дурную услугу человеку, которому, прошу прощения, лучше поскорее умереть… Вы также полагаете, что я должна заботиться о его благе. С какой стати? Я его не знаю».

Даруэнт продолжал смотреть на Кэролайн, но улыбка исчезла с его лица.

– Перестаньте на меня глазеть! – Голос Кэролайн дрогнул. Она бросила губку в воду.

– Я ваш муж, мадам.

– Какая неожиданность! – отозвалась Кэролайн. Она знала это, как только услышала его голос в спальне.

Даруэнт снова улыбнулся и бросил взгляд на противоположную стену. Массивное позолоченное кресло с пурпурной обивкой стояло спиной к пустому очагу камина.

– Рад видеть, – заметил он, – что здесь нет ни халата, ни полотенца. Следовательно, ничто не помешает нашему разговору.

Даруэнт сел в кресло, почти касаясь ванны кончиками лакированных сапог. Кэролайн смотрела на него через плечо.

– Не будете ли вы так любезны оставить меня, сэр?

– Нет, мадам.

– Неужели в вас нет никаких инстинктов джентльмена? – трагическим тоном осведомилась Кэролайн. – Ведь я абсолютно беспомощна!

– Да, мадам, – кивнул Даруэнт. – Мне известно это счастливое обстоятельство. Хотя вы едва ли настолько беспомощны, насколько я был в Ньюгейте. Вы, кажется, полагаете, что я должен заботиться о вашем благе. С какой стати? Я вас не знаю.

Кэролайн не услышала эхо собственных слов или притворилась, что не услышала.

– Ведь вы мой муж! – воскликнула она.

– Вот именно. И я как раз вспомнил вашу нежную заботу обо мне. А также об одном из дел, которое хочу обсудить, – аннулировании нашего брака.

Кэролайн сидела неподвижно, положив руки на края ванны и глядя перед собой, так что он видел ее лицо в профиль.

– Я не хочу аннулировать брак, – заявила она.

– Безусловно, не хотите. Насколько я понимаю, ваше наследство зависит от такой незначительной детали, как наличие супруга. Тем не менее…

– О, наследство… – Кэролайн рассеянно пошевелила ногой под водой и отвернулась. – Неужели вы не можете придумать другую причину, по которой я не хотела бы аннулировать брак?

– Могу, мадам.

– Вот как? – Ее руки и плечи дрогнули, но она не повернула головы.

– Я задаю себе тот же вопрос, что задал мне сегодня мой друг Малберри, – задумчиво продолжал Даруэнт. – Почему вы так спешно вернулись из Брайтона, куда, я догадываюсь, по-видимому, дошли слухи, что меня сегодня оправдали?

– Значит, вы начинаете понимать?

– Разумеется, мадам. Все абсолютно ясно.

– Перестаньте называть меня «мадам»! Неужели вы не можете найти… более приятное обращение?

Даруэнт поднял в наигранном удивлении брови:

– Хотите, чтобы я называл вас «любовь моя»? Спасибо, нет! А в ваших устах приятное обращение было бы столь же неуместным, как искренний поцелуй. Как мне объяснили, чтобы добиться аннулирования брака, я должен заявить о причине, по которой вы решили выйти за меня замуж. Вас это не устраивает. Было бы гораздо проще убить меня.

Наступила гробовая тишина. Нижняя половина окна справа от Даруэнта была приподнята и удерживалась в таком положении колышком. Казалось, даже по затылку Кэролайн было видно, что она ожидала другого ответа.

– Убить? – воскликнула Кэролайн.

Эта гремучая змея – превосходная актриса, подумал Даруэнт. Минуту назад по ее тону можно было предположить, что она питает к нему нежные чувства. Это его забавляло.

– Убить? – повторила Кэролайн. – Значит, вы не понимаете, почему я вернулась из Брайтона.

– Отлично понимаю. С вашего позволения, мадам, я упомяну еще об одном обстоятельстве.

– Говорите.

– Когда я недавно вошел в этот дом, то забыл взглянуть на соседний – номер 36. Малберри сообщил мне сегодня, что он принадлежал Фрэнку Орфорду.

– Которого вы убили на дуэли?

– Которого я убил на дуэли, – солгал Даруэнт, – о чем, по-видимому, знает весь мир. Конечно, то, вы жили по соседству с Фрэнком, не означает, что вы были с ним знакомы. Но я думаю, что вы не только были знакомы, но и каким-то образом замешаны в тайну голубой кареты, сельского дома возле Кинсмира и мертвеца на стуле. Если убийца заколол рапирой одного человека, он может попытаться убить и меня. Несомненно, это бы вас удовлетворило.

– Должно быть, вы спятили. – Кэролайн казалась настолько ошеломленной, что даже не позабыла рассердиться. – Но вы, по крайней мере, могли бы соблюдать точность.

– Точность?

– Соседний дом принадлежит графу и графине Кинсмир – родителям Фрэнка.

– Возможно. Но, кажется, после смерти Фрэнка дом закрыт?

– По-вашему, он когда-нибудь жил там? Бедняга Фрэнк был настолько скуп, что предпочитал жить на Чепл-стрит. Городской дом Кинсмиров стоит запертым уже два года.

Даруэнт, задумавшись, опустил голову. Два дома – один в городе, другой в деревне – собирали пыль и оплетались паутиной с тех пор, как родители Фрэнка обосновались за границей.

– Тюрьма плохо на вас подействовала, – вздохнула Кэролайн, видя, что он расстроен. Ее голос смягчился. – Но не бойтесь, она не довела вас до безумия. Я признаю, что… возможно, вела себя скверно.